— Требует отпустить его домой. Но врачи проводят тесты, и ему придется остаться на ночь.
— Значит, это был не инфаркт?
— Врачи еще не уверены. Но мне кажется, что он в порядке. Мама действительно обрадовалась, когда он начал ругаться.
— Злость — это всегда хороший знак. Прямо как у его доченьки.
— Что ты сказал?
— Нева-а-ажно. Как ты держишься, малышка?
Она молчала так долго, что я решил, будто звонок прервался.
— Ты действительно много выпил.
Она смеялась надо мной?
— Это несущстно. Ты не ответила на мой вопрс.
Клянусь богом, я услышал , как она закатила глаза.
— Да, малыш , я эмоционально вымотана и хочу лечь в постель, но я в порядке.
И вот тогда я осознал, как назвал ее.
— Мне не стоит так говорить, да? Просто вырвалось.
— Да нет, — послышался смешок, — мне, вроде как, нравится.
Она сказала, что перезвонит, как только что-то прояснится, и мы попрощались. Я пялился на экран телефона, пока он не погас, а затем вернулся к вину.
Кто включил солнце и почему вместо языка у меня дохлый хорек? За окном, похоже, случился ядерный взрыв, и я щурился, пытаясь понять, могу ли двигаться так, чтобы череп не разрывался от боли. Уф. Ощущения, как будто из головы торчит топор, но, по крайней мере, она все еще была на плечах. Я рискнул продолжать движение в вертикальном положении, потому что мне был необходим аспирин, но о Господи, казалось, что до кухни не меньше пятисот километров.
Проклиная себя за то, что выпил бочку вина, но не догадался сразу поставить у кровати бутылочку «Экседрина 28 », я тащил свою жалкую задницу по коридору.
И увидел три пустые бутылки на кофейном столике.
Неудивительно, что я чувствовал себя, как хренов воскресший зомби.
— Вот, — я произнес это вслух, о чем тут же пожалел, — вот почему не стоит изменять пиву, — я перешел на шепот, но все равно это было недостаточно тихо.
Надо привести себя в порядок, пока не объявилась Дженсен.
Я запил шесть таблеток аспирина литром ледяной «Пепси» и покинул кухню, надеясь, что душ спасет меня.
Но перед этим передохнул немного на диване.
***
— Острые фрикадельки и слишком много гольфа, — громкий и ясный смех Дженсен проходил через телефон, и спасибо Богу за «Экседрин», этот смех не врезался копьем мне в мозг. — И ты представляешь, они выписали отца, выдав ему мышечный релаксант и упаковку «Тумс 29 ».
— Рад слышать, что он в порядке, — я прикрыл глаза, надеясь избавиться от сухости. — Я беспокоился за тебя.
— Не понимаю, как можно было перепутать изжогу с сердечным приступом! Я не позволю ему так загубить свою жизнь.
Я улыбнулся. Эй, было даже не больно. Ну, почти.
— Что означает…
Джен тихо рассмеялась.
— Что я подарю ему коробку лекарств на день рождения и набью ими полный носок на Рождество.
— Ты можешь подписать его на автоматическую рассылку с «Амазона», — мой голос звучал почти не болезненно.
Джен захихикала, и я смог это пережить.
— Он убьет меня. Но мне придется это сделать.
— Напомни мне, никогда не болеть рядом с тобой. — Чтобы вы знали, я почувствовал себя немного лучше, с тех пор, как ответил на звонок.
— О, ты же знаешь, с тобой я играю по-честному.
— Не будь так жестока со мной.
— Это одно из моих достоинств.
— Твоих многочисленных достоинств, — ответил я, понизив голос, — но мне больше нравятся некоторые другие.
Я услышал, как ее дыхание ускорилось.
— Скажешь какие?
— Может быть. Где ты?
— Сижу у мамы на кухне.
— Тогда мне стоит придерживаться рейтинга PG.
— Я могу выйти. — И, судя по голосу, она действительно собиралась.
— Слишком поздно. Ну, с чего же начать? — Пульс стучал в ушах и в моем голосе появились резкие нотки, которые я не мог сдерживать. — Знаю, начну с твоих глаз. Ты знаешь об этих крошечных зеленых искорках, которые сверкают, когда ты улыбаешься?
Я услышал короткий вдох и полагаю, она слышала, насколько охрипшим был я.
— Никогда не думала, что ты заметишь.
— Они прекрасны. Так же, как и твоя улыбка. Никогда не понимал выражения «освещает все собой», пока не увидел твою улыбку. Теперь, как только слышу это выражение, все время представляю твое лицо.
— Твой голос… другой, — она вздохнула. — Боже, Так, это…
Она замолчала, и я решил, что кто-то вошел на кухню.
— Тебе нравится? Это мой голос для разговоров с Дженсен. Показывает, что я рядом с тобой.
— Мне кажется, он показывает не только это.
— Ты действительно хочешь это узнать, сидя на родительской кухне? Потому что я трогаю себя прямо сейчас, и хотел бы поделиться с тобой деталями, — я солгал, просто хотел услышать ее реакцию.