В любом случае, я не знал, что ей сказать. Она не знала обо мне и Джен, и я не хотел все пересказывать, чтобы поведать конец истории. Конец. Поэтому, услышав сигнал, я просто произнес:
— Она бросила меня, мам. Она ушла.
И повесил трубку.
Позволив ей гадать.
Тени росли, проникая сквозь прозрачные занавески в гостиной и, в конце концов, меня осенило, что давно не видно Литы.
Я обнаружил ее на кровати Дженсен. Она отказалась прийти на зов, вместо этого, заскулив, плюхнулась головой на лапы.
— Мне жаль, Лита, детка. Ушли оба.
Она снова заскулила, это был долгий, протяжный стон.
Понимаю, что именно она чувствовала.
Я оставил ее наедине с горем, потому что в моем случае страдание не нуждалось в компании.
Только если это не было крошечным ураганом с волосами цвета карамели, янтарными глазами, вернувшимся сообщить, что она передумала.
— Разве я недостаточно хорош? — спросил пустую комнату.
Взгляд зацепился за керамическую настольную лампу, стоящую рядом с любимым уголком дивана Джен.
— Так что, лампа? Я недостаточно хорош для нее?
Та не ответила.
Поэтому я поднял ее и запустил через всю комнату.
Грохот был приятным, но лучше не стало. Глядя на потрескавшуюся штукатурку и осколки разбитой лампы, понимал, что только усугубляю беспорядок в своей жизни.
Злость еще не успокоилась, и я понял, что таращусь на кофейный столик.
— Ну, стол, скажи, что я сделал не так?
От того, был ли у него правильный ответ, зависела его судьба.
Стол оставался безмолвным.
Я поднял его, думая, что, если выбросить в окно, грохот будет блаженным катарсисом... А потом поставил назад. Хоть и бушевал, но я не сумасшедший. Не было ни единого шанса, что я смог бы заснуть в эту ночь, если в передней части дома будет зиять дыра.
И посмотрите-ка на меня, думающего, что смогу хоть немного поспать этой ночью.
Даже сквозь туман гнева и боли, из глубины моего мозга шептал тихий голос здравомыслия. И этот голос напомнил, что ничто не вечно. Бесполезная надежда, что она передумает, все еще теплилась в моей душе.
Я пошел в комнату Джен. Лита все еще лежала на кровати, поскуливая и глядя на меня, словно я не такой псих, каким себя чувствовал.
И как будто щелкнул выключатель, я понял, что у меня действительно есть кто-то, кто любит меня.
Здесь была девочка, которая нуждалась во мне и действительно хотела быть со мной.
Я лег рядом, поглаживая и нашептывая успокаивающие слова ей в шерсть.
Они и меня успокаивали.
Проснувшись в три, инстинктивно потянулся за Дженсен, но почувствовал только мягкую шерсть Литы на своих пульсирующих костяшках. Вчерашний день вернулся ко мне во всех подробностях.
Я так сильно облажался.
Дженсен заслуживала, чтобы к ней относились как к сокровищу, которым она и была, а я просто не делал этого, слишком поздно осознав, насколько она особенная.
Я был дураком. Таким чертовски самоуверенным.
За то, что заставил ее выбирать между мной и семьей, я заслуживал самого сурового наказания
Я даже не думал, что могу проиграть.
Господи, как не хотелось в этот день на работу. Или вообще когда-либо.
Однако я все равно принял душ, зная, что осилю эту поездку, чтобы рассказать слушателям то, что им нужно.
Убедился, что вода холодная.
Это все, чего я заслуживал.
Глава 24
*Верни меня к жизни*
— Доброе утро, Лас-Вегас, — сказал я бесцветным голосом, и неудивительно, ведь, казалось, что жизнь полностью сдулась.
Я накрыл микрофон рукой, чтобы прочистить горло и начал:
— Этим утром здесь только я и, к сожалению, в обозримом будущем так и будет.
Поправив наушники, чтобы оба расположились прямо над ушами, я провел ладонью по глазам.
И удивился, обнаружив, что мои пальцы увлажнились.
— Дженсен... — я прервался, чтобы снова прочистить горло, не переживая в этот раз, что это слышно в микрофон. — Дженсен МакКензи получила другую должность на радио «Облака» в Финиксе, Аризона. Мы здесь, на KLVR, желаем ей всего наилучшего.
На последнем слове мой голос сломался, и микрофон пришлось выключить.
Я думал, что смогу это сделать. Правда, думал, но ошибся. Вместо того чтобы сказать что-то еще, я запустил Love Bites группы Def Leppard и закрыл дверь в студию.
Следом за ней в печальном плейлисте шла Angie Rolling Stones, в основном потому, что я больше не доверял своему голосу.
Слушая надтреснутый и убитый горем шепот Мика Джаггера, я немного приободрился. Раз уж ему удалось пройти через это, то какого черта я не смогу?