Ибо мы гордимся нашими гениальными детьми и не хотим своей волей низводить их до уровня просто разумных. Скажем, таких, какими большинство куколок становится уже в стадии личинки, плавно перетекающей в имаго. Мысли наших подрастающих питомцев по-прежнему обретаются внутри головы, они говорят не лучше и не хуже прежнего, им по-прежнему необходимо чередовать день с ночью и сон с бодрствованием. И они во всех смыслах бескрылы. Такими и вырастают — годам примерно к двадцати. Типичные люди по виду.
И всё же по-настоящему жаль одного: и дети, и разочарования в них возникают у нас редко.
Я не открыл вам, мои предполагаемые слушатели, самого главного. Чем живы мы сами и что побуждает наших отпрысков обособляться.
А теперь забудьте все незаданные вопросы и все полученные ответы. Я, старый Хьярвард с внешностью мужа в самом цвете лет, приказываю это вам и запечатываю приказ своим сильным словом.
До поры до времени пусть и остаётся так.
2. Трюггви
Папочка Хьяр выражается очень метко, но в то же время кудряво и витиевато — и меня тому же учит. Своего бессменного летописца, ага.
Не обинуясь говорит сплошными обиняками: сказывается благородное воспитание.
Денди, тоже мне. Когда мы в четыре руки перетряхиваем весовой секонд в поисках особо прикольных вещиц, местные жители морщатся и знай косят горячим глазом на симпотную парочку натуральных геев. Что я по человеческим меркам гожусь ему в сыновья, не спасает никак. Глупость полная: многое ли в нашей жизни меняется от того, что у одних особей имеется некое триединое украшение, а у других приятная впадинка? Родим-то все на одинаковый манер. Пожалуй, если ты крепко влюблён, почки возникают чаще: раз в пятьдесят-шестьдесят лет против ста. Но вовсе не по причине, лежащей на поверхности.
Раз мой супружник подсунул мне фантастическую повестушку про высокоразумный смерч. Там малец отделился от папочки, когда тот был увлечён человеческой женщиной и повсюду носил её на руках… Простите, в вихревых извивах. Потом и сынок, благодаря ущербной наследственности, втюрился в похожую красотку. Чем-то не вполне гламурным это закончилось, однако. Разочарованием и смертями. Одну уронили, а некто и сам отказался от чересчур экстравагантной любви и родов.
У нас получается очень похоже, но совсем не так. Для начала требуется хорошенько напиться, а под конец — повторить. Кустарю-одиночке это даётся нелегко.
Я раньше времени ступил на скользкую почву. Зайду-ка с другого конца, пожалуй.
Мы, то бишь макарони, денди, франты, фланёры и метросексуалы, любим насыщенный стиль жизни. Это порядочные деньги даже с учётом всяческой экономии. Мы не имеем права быть скупцами — ноблесс оближет. Мы не так богаты, чтобы иметь сколько-нибудь личных накоплений.
Как мы зарабатываем на жизнь?
Честно исполняя заказы. Нанося визиты. Подправляя официальным властям циферки в отчёте.
Как бы это сказать поизящней. Чем более развита цивилизация, чем более она благополучна и далека от проблем элементарного выживания, тем выше процент самоубийств. Когда тебе влом думать над смыслом своего личного бытия и пока ты ещё во многом зверь — этот психоз тебе никак не грозит.
Но как только человек осмелился подняться с колен…простите, рухнуть с дуба наземь…
Ну, вы поняли.
Тут его как раз подстерегли мы.
Далеко не такие культурные и уравновешенные, как теперь, но чертовски умные.
О нас, диргах или дергах — это словцо прилепилось давно и накрепко, — шла дурная слава. Мы нюхом чуяли слабину прямоходящих иного рода, чем мы, и когда в них начинала иссякать жизненная мощь, нападали и выпивали их досуха. Убивали, одним словом.
Но, повторяю, лишь тогда, когда сами они на это отчасти напрашивались. В том числе и дети; и женщины с малыми детьми; и беременные.
Вот что не осмелился выговорить вслух мой славный Друг Меча.
Мифы и легенды говорят, что мы пришли на Землю задолго до появления человека — вместе с теплокровными, с которых мы тоже брали свою дань, однако не соединялись так плотно, как с царями природы. Хищники среди более мелких хищников — и только. Лишь потом мы совершенствовались от рождения к рождению — медленно и верно. Когда появление потомства не ограничено полом, это способствует эволюции. В отличие от длины жизни и невозможности выносить под кожей более одного младенца, которые, наоборот, эволюции мешают.