12. Когда св. Антоний увидел распростертыми все сети дьявола и, вздохнув, вопросил Бога: "кто же избегнет их?" то Бог ответил ему: "смирение избегает их"" и, что еще более удивительно, — присовокупил: "оне даже не прикасаются ему". Видишь силу сей добродетели? Поистине нет ничего крепче смиренномудрия, ничего не побеждает его. Если со смиренным случится что скорбное, он тотчас себя осуждает, что достоин того, — и не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину. Таким образом переносит он случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием; а потому и не гневается ни на кого, и никого не прогневляет.
13. Смирения два, так же как и две гордости. Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, осуждает его и бесчестит, как ничего не значащего, а себя считает выше его. Таковой, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то мало-помалу приходит и во вторую гордость, которая гордится против Самого Бога и приписывает себе свои подвиги и добродетели, а не Богу, как будто он сам собою совершил их, своим знанием и умом, а не помощью Божией. Из сего видеть можно, в чем состоят и два смирения. Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее и по всему превосходнее себя, — или почитать себя ниже всех. Второе же смирение состоит в том, чтобы свои подвиги приписывать Богу. И это есть совершенное смирение Святых.
14. Совершенное смирение рождается от исполнения заповедей. Когда на деревьях бывает много плодов, то самые плоды преклоняют ветви их к низу и нагибают их; а ветвь, на которой нет плодов, стремится вверх и растет прямо. Есть же такие деревья (лимонные), которые не дают плода, пока их ветви растут вверх; но если кто возьмет камень, привесит к ветви и нагнет ее к низу, тогда она дает плод. Так и душа, когда смиряется, тогда приносит плод, и чем более приносит плода, тем более смиряется. От того Святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Так Авраам, когда увидел Господа, назвал себя землею и пеплом (Быт. 18, 27); Исаия, увидев Бога превознесенна, воззвал: окаянный и нечистый есмь аз (— 6, 5).
15. Никто не может выразить словами, что такое есть смирение, и как оно рождается в душе, если не узнает сего из опыта. Из одних же слов никто не может познать сего. Некогда Авва Зосима говорил о смирении (что чем кто святее, тем смиреннее), и какой-то софист, бывший при том, спросил его: "разве ты не знаешь, что имеешь добродетели? Ведь ты видишь, что исполняешь заповеди: как же ты, поступая так, считаешь себя грешным?" Старец не находил, какой дать ему ответ, а только говорил: "не знаю, что сказать тебе, но считаю себя грешным". И когда софист все еще докучал ему вопросом: как? — старец говорил ему одно: "не знаю как; но я подлинно считаю себя таким. Не смущай меня". Так и когда Авва Агафон приближался к кончине, и братия сказали ему: "и ты ли боишься, отче?" то он ответил: "сколько мог я понуждал себя сохранять заповеди, но я человек, и почему могу знать, угодно ли Богу дело мое? Ибо иной суд Божий, и иной человеческий".
16. Что приводит к смирению, о сем некто из старцев сказал так: путем к смирению служат телесные труды, совершаемые разумно, — и то, чтобы считать себя ниже всех, — и непрестанно молиться Богу". — Телесные труды приводят душу к смирению, потому что душа состраждет телу и соучаствует во всем, что делается в теле. Как труд телесный смиряет тело, то вместе с ним смиряется и душа. То, чтобы считать себя ниже всех, есть отличительная черта смирения, и навыкновение и упражнение в сем, само собою укореняет смирение, и искореняет гордость, какую назвали мы первою. Ибо как может кто либо гордиться пред кем либо, или укорить, и уничижить кого тот, кто почитает себя ниже всех? — Так же и то, чтоб молиться непрестанно, явно противится гордости — второй. Ибо очевидно, что тот наклоняет себя к смирению, кто, зная, что не может совершить никакой добродетели, без помощи Божией, не перестает всегда молиться Богу, чтобы Он совершил с ним милость. Почему непрестанно молящийся, если и сподобится совершить что либо, то зная, почему он совершил сие, не может возгордиться; ибо не может приписать сего своей силе, но все свои успехи относит к Богу, всегда благодарит Его и всегда призывает Его, трепеща, как бы ему не лишиться таковой помощи. Итак, он со смирением молится и молитвою смиряется; и чем более преуспевает всегда в добродетели, тем более всегда смиряется; а по мере того, как смиряется, получает помощь и преуспевает в смиренномудрии.
17. Сотворив человека, Бог всеял в него нечто Божественное, — некий, подобный искре помысел, имеющий в себе и свет и теплоту, — помысел, просвещающий ум и показующий ему, что добро и что зло. Называется сие совестью, — и она есть естественный закон. Следуя сему закону — совести, Патриархи и все Святые, прежде писанного закона, угодили Богу. Но когда люди чрез грехопадение закрыли и попрали совесть, тогда сделался нужен закон писанный, стали нужны св. Пророки, нужно сделалось самое пришествие Владыки нашего Иисуса Христа, — чтобы открыть и воздвигнуть ее, — чтоб засыпанную оную искру снова возжечь хранением Св. Его заповедей.