— Так, ну-ка живо отсюда! — В комнату с топотом ввалился Динни. — И чтобы духу вашего тут не было!
— Да что с тобой такое? — удивленно спросила Хизер, тряхнув золотыми волосами. — Людям полагается радоваться, восторгаться и считать за честь, если они встречаются с феей. Они прягают, кричат: «Фея! Фея!» — и смеются от счастья. И совершенно не требуют, чтобы фея живо убиралась из их комнаты и духу ее не было.
— Ну так добро пожаловать в Нью-Йорк, — огрызнулся Динни. — А теперь проваливайте.
— Ладно, — сказала Хизер. — Мы уйдем. Но потом и не думай прибегать в слезах, если на весь твой род падет проклятие до седьмого колена.
— Или даже до тринадцатого.
Феи посмотрели друг на друга. Из-за плиты выглянул таракан и пошел своей дорогой.
Мораг из них двоих отличалась большей рассудительностью, поэтому и попыталась смягчить ситуацию.
— Разрешите представиться. Я — Мораг Макферсон, фея чертополоха из Шотландии.
— А я — Хизер Макинтош, фея чертополоха. Лучшая скрипка Шотландии.
— Что? — возмутилась Мораг. — Это я лучшая!
Хизер так и покатилась со смеху.
— Да как ты можешь смеяться над моей игрой! Я — Мораг Макферсон, лучшая из лучших, — продолжала темноволосая фея.
— Так, а я — Динни Макинтош, и вы обе можете проваливать.
Теперь и Мораг затряслась от смеха.
— Что смешного?
— Он тоже Макинтош, — фыркала Мораг. — Не удивительно, что он так плохо играет на скрипке. Всем Макинтошам медведь на ухо наступил.
Хизер помрачнела.
— Он ведь только начинающий, — сказала она, но Мораг уже хохотала в голос. Это ж надо, как все обернулось! Ну вот, теперь ясно, кто прав.
— Не смей потешаться над Макинтошами! — возмутилась Хизер, которая не могла видеть, как оскорбляют ее род. — Макинтош, даже если он человек, стоит больше, чем какой-то лживый Макферсон!
— Не смей называть Макферсонов лживыми! — завопила Мораг.
Зеленые глаза фей так и сверкали.
— Эй, послушайте, — попытался вставить слово Динни, но на него никто не обратил внимания.
— Ты — лживая. Лживая, гнусная, мерзкая, никудышняя…
— Хизер Макинтош, я не желаю тебя больше видеть! — И с этими словами Мораг выпрыгнула в окно.
Наступила тишина.
Хизер мрачно молчала. С перекрестка доносились крики футболистов.
— Набери 970-С-О-С-И и получишь самый жаркий секс по телефону в Нью-Йорке, — шептала обнаженная женщина с экрана телевизора.
— Я заблудилась в чужом городе, меня бросила лучшая подруга, и все это — из-за твоего дурацкого пиликанья, — проговорила Хизер и разрыдалась.
ЧЕТЫРЕ
— Да, — призналась Керри, засовывая пару перчаток под жилетку. — Меня действительно, бывает, тянет своровать что-нибудь в магазине.
— А почему? — допытывалась Мораг. — Это, клептомания, да? Я про такое в газете у людей читала.
— Нет, просто меня бесит, что вокруг столько чудесных вещей, а я не могу их купить.
— У тебя нет денег?
Это было правдой.
— И настроения часто нет тоже. Но с тех пор, как ты появилась, я стала гораздо больше радоваться жизни. — Выйдя из магазина, Керри с удовольствием примерила новые перчатки.
Поссорившись с Хизер, Мораг перелетела через дорогу, и там ей посчастливилось встретить Керри, одного из немногих в Нью-Йорке представителей человеческого рода, способных видеть фей.
Любой, кто знал Керри, с ее длинными серебристо-голубыми волосами, хиппейскими нарядами, цветочным алфавитом и донкихотским желанием играть гитарные соло «Нью-Йорк Доллз», совершенно не удивился бы, узнав, что она может видеть фей. Скорее, поразился бы, что она до сих пор ни одной не видела.
Они с Мораг подружились сразу и теперь частенько вместе ходили по магазинам, чтобы что-нибудь стянуть. Керри кормила Мораг, снабжала ее виски и слушала, как та играет на скрипке или рассказывает истории. Кроме того, излагала все тонкости цветочного алфавита и причины своей любви к «Нью-Йорк Доллз», а также обязанности отомстить Кэлу, вероломному гитаристу, репетировавшему со своей группой в старом театре через дорогу.
— Месть моя будет ужасна и совершенна, — делилась она с Мораг. — Он еще пожалеет, что пообещал обучить меня всем гитарным соло с первого альбома «Нью-Йорк Доллз», а потом так позорно меня кинул. Подумать только, мне пришлось трахаться с отвратным и скучным гастрольным менеджером, чтобы только заполучить гитару.
— Правильно, — поддержала ее Мораг. — Задай ему жару.
У Керри было припасено несколько способов мести, но основной расчет она возлагала на разгром Кэла в борьбе за приз Ассоциации искусств жителей Восточной 4-й улицы.