Герти вздрогнула.
— Убегала?
— Преступление? — спросил Арло. Из голоса его пропала вся сердечность, он больше напоминал рык.
— Она считает, что вы изнасиловали Шелли Шредер и это стало непосредственной причиной ее гибели.
Арло подался вперед, посмотрел в глаза сперва Геннету, потом Хадсон.
— Я этого не делал.
— Бред какой-то, — сказала Герти. — Такого не может быть.
— Почему же не может? — спросила Хадсон. Внешне она оставалась невозмутимой, но внутри так и кипели чувства. За край стола ухватилась так крепко, что даже ногти побелели.
— Потому что он не охотник. Я с охотниками всю жизнь вожжалась, а он не охотник. Он никогда бы не стал…
— Я в городе работаю, — прервал ее Арло. — В тот день вернулся домой около четырех утра и сразу бухнулся спать. С Герти.
— Вот именно! — подтвердила Герти.
Арло вытянул руки в направлении полицейских. Оба зацепились взглядом за чудовищные татуировки.
— Скорее всего, я есть на камерах на Пенн-стейшн около половины третьего утра. Если не там, то у газетного киоска — я покупал кока-колу и попкорн в дорогу. Можете проверить. Убедиться, что с поезда я сошел примерно в три пятнадцать.
Геннет записал. Хадсон продолжала смотреть на Арло.
— А утром? Утром миссис Уайлд была с вами?
— Я показывала дом клиентам. В Гленхеде. Но муж без особой нужды никогда раньше десяти не встает.
— Да, когда я поднялся, дети уже играли. Возможно, это тоже есть на записи. У Хеонов, кажется, установлена камера. Правда, не знаю, работает ли. После провала у нас сплошные помехи.
Хадсон заговорила пугающе мягко:
— Вы уверены, что не оставались наедине с Шелли Шредер в течение суток до ее гибели?
— Клянусь вам.
— Не оставался, — подтвердила Герти. Ее захлестнуло облегчение. Доказательство. С доказательством не поспоришь.
— А вообще вы с ней наедине оставались?
— Вероятно.
— Но точно сказать не можете.
— Да я, собственно, не помню.
— Нам нужен адвокат? — спросила Герти.
Геннет поднялся, глядя в блокнот.
— Если разберемся, то не нужен, — ответила Хадсон.
— А-а, — отреагировала Герти.
— Так, а с кем-то из соседских детей вы оставались наедине? — спросила Хадсон.
— Простите, но мне страшно. Кажется, нам нужен адвокат, — откликнулся Арло.
— Сэр, вы не арестованы, — сообщила Хадсон.
— Так мы можем уйти? — спросила Герти.
— В любой момент, — ответила Хадсон. И отодвинулась от стола, будто и сама собиралась покинуть помещение. — Но мы бы предпочли во всем разобраться.
— Позвольте мне позвонить, — сказал Арло.
— Это не понадобится, если мы разберемся.
— Он позвонит, — сказала Герти.
Хадсон кивнула, будто с самого начала ждала такого ответа. Как будто лишь дураки могли поступить иначе.
Инспекторы извинились и вышли в приемную. Арло позвонил Фреду Атласу, но помехи сделали свое дело. Они друг друга не слышали. Арло пролистал свои контакты — не найдется ли какой важный человек. Обнаружил коллег, старых друзей по Бруклину — вряд ли у кого-то из них есть знакомые адвокаты. Его прошиб холодный пот — он открыл номер Дэнни Лассона. Дэнни был ударником в «Мести за Фреда Сэвиджа», а теперь жил в Лос-Анджелесе и писал музыку к рекламным роликам. Может, он кого-то знает. С другой стороны, наверное, Дэнни так и не простил его за развал группы. Не «наверное». Скорее всего.
— Ты знаешь кого-нибудь влиятельного? — спросил Арло.
Герти глухо рассмеялась:
— Никого, кроме Реи.
Арло с Герти уехали из дома прежде, чем Мейпл-стрит пробудилась для нового дня — похороны Шелли Шредер остались позади. Ртуть в градусниках уползла за все мыслимые пределы. Кондиционеры не справлялись. К десяти утра старшим Бенчли пришлось пройти несколько кварталов и уехать на автобусе на местную станцию охлаждения. Леденцовый запах из провала был жарок, как химикаты в тигле. Им пропитались воздух, почва и одежда.
Уайлдов, похоже, не было дома. Но все помнили, что несколько недель назад сказала Герти. Водная дорожка в общем распоряжении. Карт-бланш.
Обитатели Мейпл-стрит решили, что ни на Герти, ни на ее детей они не в обиде. Ведь проблема-то в Арло. День невыносимо жаркий. Бассейн был закрыт, и все с тоской посматривали на желтую дорожку. Кое-кто из детей принялся канючить.
Первой уступила Кэт Хестия: присоединила шланг Уолшей к водной дорожке Уайлдов, раскатала ее. Весь Крысятник за исключением Шредеров — те играть были не в настроении — переоделся в плавки и купальники. Они принялись резвиться у Уолшей на газоне. Поначалу довольно тихо, но вскоре уже верещали от радости. К ним присоединились старшие братья-сестры и даже кое-кто из взрослых. Будто родившись заново среди просмоленных песков и глины, взрослые и те пошли развлекаться.