«Мы не свихнулись, — говорит Марко Понти. — Мы защищались. Надо было действовать быстрее и решительнее».
Действительно, будущее детей с Мейпл-стрит ждало незавидное. Сыновья Понти в тюрьме. Мишель Сингх в двенадцать лет сбежала из дома. Ее старший брат Сэм в начале следующего учебного года бросил футбол, хотя ожидалось, что он будет играть за университет. Он один из многих детей с этой улицы, кто так и не получил высшего образования, хотя в Гарден-Сити его тогда получали почти все. И наконец, как стало широко известно, лучший друг Фри-цика Адам Гаррисон пристрастился к наркотикам. Не так известно, что употреблять наркотики он начал в то самое лето.
Если принять это во внимание, напрашивается вывод, что все дети были так или иначе травмированы. Мои современники убеждены в том, что убийства на Мейпл-стрит нанесли им непоправимый вред. Дети якобы поныне винят себя за то, что пустили ложные слухи про Уайлдов и тем самым пробудили безумие Реи.
Но похоже ли это на правду? Свидетельства невиновности Арло не слишком убедительны. Не исключено, что те, кто выжил в Бойне на Мейпл-стрит, пожизненно изувечены именно его поступками. Нанесенные им психологические травмы так серьезны, что даже десять с лишним лет спустя они стыдятся рассказать, что же он все-таки с ними сделал.
Пора пересмотреть прошлое и воздать всем по заслугам. Остановив Уайлдов, жители Мейпл-стрит проявили подлинный героизм.
Мейпл-стрит, 120
26 июля, понедельник
Питер Бенчли давно разучился звонить по телефону. Он несколько раз промазал, причем терапевтические зеркала молчаливыми призраками отражали все его движения.
— Алло! У нас в квартале что-то происходит! Снаружи, возле дома Уайлдов, собрались соседи — лиц не разглядеть. Лунный свет озарял их наспех подобранный камуфляж: сияние очерчивало и скрадывало размытые силуэты, окрашивая их в красно-синие тона. Питеру доводилось видеть вещи и пострашнее. В Ираке местный парнишка подорвал самодельным взрывным устройством его командира, а гражданские наблюдали за этим сквозь разбитые окна. Некоторые подбадривали парнишку криками. Так что да, всякой хреновой фигни он видел немало, поэтому прекрасно знал, как выглядит хреновая фигня.
— Вы меня слышите? Пришлите наряд на Мейпл-стрит. — Связь плохая. Сплошные помехи. Питер разъединился, попробовал еще раз.
Снаружи силуэты соседей удлинились в лунном сиянии. Первым шел мужчина, худощавый, широкоплечий. С ним рядом женщина — она двигалась медленно, как будто превозмогая боль. Мужчина закинул назад руку. Бросил что-то по широкой дуге…
Дзинь!
Разбилось стекло.
Из дома донесся вскрик.
— На помощь! — прохрипел Питер в телефон.
Треск.
Встречный сигнал. Питер слышал лишь забитую помехами песню Арло: «Ты киваешь, но не просишь войти». Он разъединился. Попробовал еще раз.
Женщина — наверняка Рея Шредер — передала мужчине еще какой-то боеприпас. Тот замахнулся.
— Тут человека убивают! — выкрикнул Питер в телефон, однако связи не было. Он подтянулся на руках, выглянул наружу. Пока кричал, мелькнула мысль: это происходит по-настоящему или у него все-таки съехала крыша? Пятнадцать лет в родительском доме на обезболивающих, из-за которых и сон, и явь — одинаковые зыбкие химеры.
— Я тебя вижу, Фрицик! Вижу — и позвонил в полицию! — проорал он.
Парнишка успел бросить второй кирпич. Снова грохот, снова крик изнутри. Крик боли.
Соседи обернулись к нему с жутковатым единодушием. Лица их отражали землю, небо, дома впереди, и Питер знал, что если подберется поближе, то увидит и собственное искаженное отражение.
— Вижу! Всех вас вижу! — выкрикнул он.
Точно так же, как и когда открылся провал, жители Мейпл-стрит бросились врассыпную. Кто-то рванул к дому, кто-то укрылся за изгородями.
Кто-то, например Рея Шредер (она слегка прихрамывала), медленно и целенаправленно двинулся к дому. Неспешной походкой. С убийственным отсутствием страха.
У Уайлдов зажегся свет.
Потом раздался еще один испуганный вопль: кричит ребенок, внутри.
Питер выпутался из своих терапевтических зеркал, выкатился в прихожую. Подумал, не разбудить ли родителей — те спят крепко, да и соображают спросонья плохо. Пока объяснишь, что к чему, только время потеряешь. Он заехал на подъемник и опустился на первый этаж.
Кресло для езды по бездорожью стояло внизу у лестницы. Он долго на него копил с пенсии. Питер заторопился. Сел в кресло, отпер входную дверь. На улицу, вниз по пандусу, на тротуар.