А последнюю точку в его решении поставило слово «доносчик», написанное дерьмом.
Арло с удовольствием перенес бы Герти через порог дома № 116 на Мейпл-стрит, но вокруг толклись дети, страшно возбужденные маминым возвращением, и он побоялся, что они подвернутся под ноги и он упадет. Поэтому он обнял жену за талию, так они и вошли, поддерживая друг друга.
Постель для Герти устроили на диване на первом этаже. Врач велел ей лежать приподняв ноги до следующего осмотра, пока не убедятся, что отек сошел полностью. Никаких лестниц. Стояло утро, столбик термометра еще когда доберется до максимума. Пока на нем было всего тридцать пять градусов.
Когда дети убежали к себе, Арло показал Герти пистолет. Удивился, когда он очень ловко лег ей в руку.
— Револьвер «смит-вессон». Заряжен, — заметила она, защелкивая предохранитель. — Вот, видишь? Красное значит смерть. Тянуть нужно с усилием. — Она потянула, красная риска скрылась. Потом опустошила барабан, перезарядила. Шесть патронов, запасных нет. — Умеешь пользоваться?
— А ты?
— Соревнования по стрельбе и конкурсы красоты всегда ходят рука об руку.
Пока дети сидели в спальнях, причем необычайно тихо, она показала ему, как держать, как целиться, где носить.
— Джулия тебе сказала, где спрятан этот «Куб боли» с доказательствами? — как бы между прочим спросила Герти.
Арло перезарядил револьвер. Патроны с металлическим щелчком вставали на место.
— Она не знает. Я спрашивал.
— Однако он где-то в доме, — заметила Герти.
Арло щелкнул предохранителем, прицелился.
— Хочешь туда вломиться? — пошутил он.
Герти чуть выждала.
— Пожалуй, да.
Они решили держать револьвер в своей спальне, поближе к Арло. Хотя Герти и ловчее с ним обращается, после срыва в больнице лучше ей оружие все-таки не давать.
Пятничное утро перетекло в день. Выяснилось, что особо обученная ныряльщица не справилась: не смогла проникнуть в подземный туннель. Слишком узко. Спасатели сложили вещи и отправились восвояси. Фургоны отъехали. Соседи разошлись по домам. Журналисты тоже. После выходных провал засыплют.
Тело не найдено.
Уайлды ждали приезда полиции. Ареста, очередного допроса. Видимо, кто-то в участке прямо сейчас принимает решение. Рассуждает, следует ли продолжать расследование дела Арло Уайлда.
Но день стал клониться к вечеру, а так ничего и не произошло. Полиция не появилась. Провал разросся до немыслимых двадцати метров, весь парк, тротуары и проезжую часть затянуло липким битумом. Все это напоминало место чудовищной бойни, и Уайлды начали гадать: может, Мейпл-стрит слишком далеко зашла в своем безумии, сама напугалась и утихомирилась.
Поэтому они расстроились, когда к ним под дверь явилась очередная компания официальных лиц. Те представились сотрудниками службы защиты детей. Им, мол, сообщили из полиции, что детям грозит опасность. Могут они переговорить с Арло наедине, у него в кабинете?
— Я думал, все уже утряслось, — сказал им Арло, стоя в дверном проеме. — Позвоните в участок Гарден-Сити и уточните. У следователя Бьянки.
— Мы ведем собственное расследование. Полиция Гарден-Сити обязана сообщать нам о всех ситуациях, представляющих для детей потенциальную опасность. Мы получили уведомление только сегодня утром.
— Нам об этом ничего не говорили! — возразил Арло. В напряженные моменты он всегда говорил громче, чем ему самому бы хотелось.
Официальные лица чуть попятились, а потом набросились на него яростнее прежнего.
— А они и не обязаны вам ничего говорить. Наша задача разобраться. Прямо сегодня. Сейчас.
Арло глянул за дверь, на Герти в маленькой комнате — она слушала. Хоть дети наверху.
— Я устал от всего этого. Мне нужно заниматься семьей.
Тот, что стоял впереди, положил руку Арло на плечо, и в нормальном случае Арло бы сдержался. Стерпел. А тут толкнул незнакомца так, что тот не мог ни охнуть, ни вздохнуть.
— Сэр, у нас есть право изъять ваших детей из семьи! — выкрикнул его коллега.
— Простите. Простите меня, — пробормотал Арло, так и не опустив рук. — Я не хотел. Извиняюсь.
— Он не хотел. Он извиняется! — произнесла Герти наигранно-беспечным голосом, очень похожим на голос ребенка. — Лапушка, ты уж поезжай с ними. Чем скорее поедешь, тем скорее освободишься, и тогда мы поужинаем.