Федор ХАРИТОНОВ
Светлана КУРАЛЕХ
Светлана ДОЛЖЕНКО
ПРОЗА
Рассказы немецких авторов печатаются в переводе Е. Факторовича.
Григорий ЖУЧКОВ
В густые сумерки в узком лесном межгорье прозвучали гулкие выстрелы. За ними эхом покатился протяжный голос:
— Ааа-тууу… Ааа-тууу!..
Эхо еще звонче взвилось диким ржанием лошади, перестуком ее подков о дорожную наледь моста, ударилось в межгорье и, затихая, полетело над лесом до красной черты заката.
Еще мгновение — и рысак вихрем внес легкий возок в село. А по косогору за рекой метнулись серые тени волков. Они почти на виду сели у кустарника и взвыли голодным воем. В ответ им победным кличем катился все тот же громовый голос:
— Ого-го-гооо! — Ухали выстрелы и стоял заливистый собачий лай на подворьях.
Не в первый раз кулак Васюков, по прозвищу Васюк, возвращаясь из волости или из другой какой поездки, играл со смертью, надеясь на быстроту своего скакуна.
Он любил, когда о нем говорили: «Васюк никого не боится: ни новой власти, ни волчьей стаи. Никак с главной сатаной в тайных связях».
Заслышав выстрелы, из домов выбегали люди.
Удерживая ременными вожжами разгоряченного рысака, Васюк крикнул работнику:
— Эй, Митряк!
Из сеней добротного дома подбежал простоволосый парень в зипуне и поймал под уздцы жеребца.
— Обходи Орленка. Да воды сразу не давай. Овсеца, овсеца ему, — и Васюк по-молодецки соскочил с санок, бросив в них новый дубленый тулуп.
Оглядывая лица встретивших его людей, он думал: «Сейчас, сейчас я вас огорошу такой новостью, от которой одни в пляс пойдут, другие слезьми умоются».
Сверкая взбешенными от хмельного угара глазами, Васюк выхватил из-за пояса обрез и, заглушая людской галдеж, собачий лай и вой волков, выпалил в воздух и во весь дух закричал:
— Эгей! Слушайте, что я вам скажу…
Быстро сгущалась темнота. Сильнее завыли волки, умолкали во дворах собаки.
В долгие зимние вечера только в двух кулацких домах нашего села, раскинувшегося двумя рядами дворов над рекой, ярко светились окна огнями, в остальных теплился свет коптилки или мерцали тусклые блики лучины.