Попадаю в ремонтно-строительный цех никелевого завода. Здесь сегодня праздник. В ленинской комнате собрались рабочие, техники, инженеры, гости других цехов. Настроение празднично-торжественное, радостное. Иначе и не может быть — сегодня юбилей одной из старейших и любимейших женщин завода, Александры Михайловны Чиньковой. Двадцать лет тому назад, почти девчушкой, пришла Александра Михайловна на завод. Кем только ей не пришлось работать: экспедитором, комендантом управления, кладовщиком централизованного ремонтно-строительного цеха. На этом посту ее и застала юбилейная дата.
— Александра Михайловна, — спрашиваю я, — почему вы сменили столько мест?
— Вы ошибаетесь, — отвечает она, широко, по-доброму улыбаясь, — двадцать лет назад я отдала свое сердце никелевому заводу и, как видите, все это время верна ему, я однолюбка. А что касается смены рабочих мест внутри завода, то шла, куда посылали.
Посылали же Александру Михайловну всегда туда, где трудно, где другие не справлялись с порученной им работой.
В адресе, врученном юбиляру, говорится о самоотверженности в работе, о душевном и теплом отношении к людям.
Я в начале своего очерка говорил о Талнахе, об общежитии в девятиэтажном доме на 1500 мест. Бродя по коридорам, заглядывая в комнаты, я не переставал удивляться необычайно изящному подбору красок в оформлении помещений, выполненных с большим вкусом и любовью. Когда я заговорил об этом…
Так ведь звено Нины Зориной иначе не работает, недаром оно считается лучшим в бригаде Петра Балышева Талнахпромстроя. Если бы вы видели, как они трудятся: в бригаде шутка, смех, звучат песни, песенным маршем проходят они по объекту. Вы видели отделку помещений? Их краски — это музыка. Мы называем звено «капеллой», в ее состав входят маляры Н. Шкляр, М. Гурова, Т. Стрельцова, Е. Синькина, а запевала Нина Зорина. Кстати, она «запевала» и в партбюро, членом которого является, и в своей работе агитатора.
Самое интересное, когда смотришь на их работу, кажется, что все получается само собой, без видимых усилий и напряжения со стороны девушек: все делается легко и свободно, будто шутя. В этом и есть элемент высшего мастерства. С незапамятных времен о мастере своего дела принято говорить: работает, как артист. Звено Нины Зориной — артисты своего дела в большом понимании этого слова. И, вероятно, не только за песни их прозвали «капеллой».
Я поехал в Норильск по служебным делам, но, столкнувшись с радушием, теплом и любовью женщин, окруживших людей края вечной мерзлоты, мне захотелось на простых примерах показать их дела, радости и трудности.
Об этом следовало бы писать даже исходя из одних статистических данных. Подумайте только, что из всего работающего населения города (сто шесть тысяч человек) сорок восемь тысяч — женщины, то есть сорок два процента, а еще есть домохозяйки.
И, как это ни покажется странным, все эти люди не временные работницы, приехавшие «сшибать рублик». Они старожилы: приехав, как и многие, вначале на три года, они влюбились в этот суровый романтический край, в созданный их предшественниками прекрасный европейский город на шестьдесят девятой параллели, по своей планировке напоминающий Ленинград, сами приняли участие в его росте и совершенствовании и остались навсегда преданными своему городу — детищу их рук.
Ассоциативно, пока я находился в Норильске, мне вспоминалась сказка Андерсена «Снежная королева»: Кай, сердце которого злая волшебница превратила в кусок льда, и Герда, оттаявшая его своей преданностью и любовью.
Ощущение, что вечную мерзлоту этого края отогрели своим теплым дыханием и любовью женщины, останется у меня на всю жизнь, да не обидится на меня за это вторая половина рода человеческого.
Лотар РЁЛЛЕКЕ
Не знаю, как ты, а я, когда думаю о матери, испытываю угрызения совести. Я часто вспоминаю о ней. И всякий раз принимаю решение навещать ее почаще, подарить ей что-нибудь, колечко или туристскую путевку, например.
А когда приезжаю, я позволяю себя обслуживать и выслушиваю ее рассказы о том, сколько денег она скопила: для меня, моих братьев и сестры, для внуков.
— Это когда меня не будет, — говорит она.