А ведь как удобно ей могло бы быть у нас, ее взрослых детей.
Гельмут МАНСФЕЛЬД
«Я стану на углу, — подумал мужчина, — там сын непременно меня заметит. Скоро четыре, в такое время он возвращается с работы».
Мужчина вышел из глазной больницы, осторожно переставляя ноги. Своей палкой он скорее ощупывал путь впереди, чем опирался на нее.
«Ну, до угла-то дойти ничего не стоит, — говорил он себе, — иди себе прямо по тротуару — это не проблема. Я ведь еще немножко вижу. Вот одно меня пугает, что такие перепады: то вполне прилично вижу, а то совсем темнеет в глазах…»
Он шел медленно, стараясь держаться поближе к домам. «Да, в городе совсем не так, как в деревне, — уговаривал он себя. — А, между прочим, людям вроде меня здесь даже удобнее: в случае чего иди себе, держась за стенки…»
«Хорошо бы было, если бы с ним был мой младшенький, — подумалось ему. — Когда внук родился, я еще хорошо видел. Помню, как он колотил ножками, как смеялся, как ползал в загончике. И вдруг все пропало: снова появились эти тени. Если бы к ним не прибавились еще и молнии, черт подрал!»
Мужчина осторожно идет дальше. «Немножко пройтись мне полезно, — думает он. — Ну, пусть хотя бы до угла. Я бы с удовольствием пошел к нему домой, это ведь отсюда недалеко, но три раза переходить улицу! А ведь как хочется понянчиться с внуками. По крайней мере, с младшеньким…»
От угла, со стороны главной улицы, до него донесся оживленный городской шум. «И почему только сестра так ко мне придирается, — удивлялся он. — Слух у меня в полнейшем порядке, это факт! А повязка слепого к чему? Я ведь еще не совсем ослеп!»
Он услышал, как рядом затормозила машина, инстинктивно приблизился к стене дома. И вдруг машина громко засигналила. Мужчина испуганно вздрогнул. Он начал нервничать, злиться. В глазах появились языки пламени. Они словно рвались изнутри, а между ними — молнии. Красные, желтые, светло-желтые, белые, сверкающие и дрожащие.
— Нет! — сказал он, будто пытаясь прогнать их, и остановился.
— Эй, вы! Осторожнее! — резко прозвучал в эту секунду высокий женский голос.
Мужчина снова вздрогнул, и опять в глазах сверкнули молнии. «Боже мой, — подумал он, — этой женщины я ведь вообще не заметил… даже ее тени…»
Со стороны главной улицы опять донесся шум автомобилей. Он не решался идти дальше. В его глазах сверкали невыносимо яркие молнии. «Почему врач ничего у меня не находит, — подумал он с огорчением. — Должен же он что-то найти, раз со мной такое бывает! Он говорит: это все нервы… Ну, не знаю…» Он услышал чьи-то шаги, тяжелые, равномерные. Кто-то остановился рядом.
— Что с тобой? — произнес мужской голос.
— Ничего особенного… — ответил он и подумал: «А как ему это объяснишь?»
— А-а, ты из глазной больницы, верно? — спросил мужской голос. — Куда тебе нужно, друг?
— До угла, — ответил он. — Только до угла.
— Я тебя доведу, — сказал тот.
И вот он на углу. Почти прислонился к углу крайнего дома: так его видно и со стороны главной улицы, и сориентироваться ему легко. Сын обязательно увидит его здесь. Резь в глазах утишилась. Движение здесь, на углу, было бойким.
Пробежали детишки. Он услышал топот их ног, смех. А вот кто-то подбежал прямо к нему. «Может, внуки?»
— Ну, ну! — сказал он, улыбаясь, и наклонился, словно для того, чтобы поздороваться.
Но дети пробежали совсем рядом с ним, и вот уже их веселые выкрики почти не слышны.
Он чуть-чуть огорчился. А потом сказал себе: «Разве это могли быть мои внуки? Старшие девочки куда взрослее, если судить по голосам только что пробежавших мимо. А младшенький… Тот еще просто не умеет так быстро бегать».
— Здорово, Пауль, — проговорил вдруг мужской голос.
— Ты кто? — спросил он стоящую рядом тень.
— Попробуй, угадай, — усмехнулся голос. И тень исчезла.
— Да ты подожди, я угадаю, — проговорил он. Но ответа не последовало. Он ощутил, как что-то кольнуло сердце. «Надо бы мне к подобным вещам привыкнуть, — подумалось ему. — Разве каждому известно, что со мной в последний год случилось?
Главное, не пропустить бы сына. Раз уж мне позволили прогуляться до угла…
А вдруг сын скажет: «Чего там, отец, пошли ко мне. Рената приготовит тебе чашечку крепкого кофе, а маленький посидит тем временем у тебя на коленях. Я потом провожу тебя. В глазной больнице никто ничего не заметит — не один ты у них. Подумаешь, какие-то полчаса…»
Мимо него проходили люди, много людей. Конечно, сейчас конец рабочего дня.
К нему быстро приближалась группа женских голосов. Его словно окатило смехом и шутками — высмеивали они, понятно, кого-то из незадачливых мужей. Вот кто-то больно ударил его по колену папкой. Он вздрогнул от боли.