Еще немного, и Зимпель встанет и скажет этой маленькой толстушке-кассирше, у которой никак не закрывается рот, все, что он о ней думает. Коротко и без обиняков. Зимпель едва удерживает себя на стуле; ощущение такое, будто пружина вот-вот разожмется и подбросит его. Зимпель в командировке. У него дела в столице. А здесь, в Г., поезд делает остановку почти на целый час. Зимпель решает скоротать время за кофейничком в закусочной. Там самообслуживание.
— Зайдите-ка лучше на кухню сами, не то не получить вам кофе! — советует ему маленькая женщина, сидящая за кассой.
Зимпель тронут ее вниманием, но резкий тон его как-то раздражает. Он находит свободное место недалеко от кассы. Зимпель наблюдает, да, не его одного она встречает неласково, ворчливо.
— Если вы будете держать поднос так высоко, я не смогу подсчитать, за что вы платите!
Со следующим она не мягче:
— А это мне как подсчитать? Каждая порция должна быть на отдельной тарелке. А то ссыпали все в одну!
К сожалению, Зимпель конца разговора не услышал, потому что гость начал лепетать что-то невнятное — так он смутился. За ним очередь молодого человека с усиками. Он жонглирует подносом с четырьмя рюмками. Интересно, что не понравится этой служащей общепита в этом молодом человеке? Он, Зимпель, считает, что покрикивать на людей нечего. Он ведь тоже не кричит на свою бригаду, если вдруг что не так. А что в ней, кассирше, Зимпелю все-таки нравится, так это как быстро и четко она подсчитывает сумму.
На сей раз обиженной стороной оказывается юноша с усиками.
— Нет, вы верно подсчитали? Так дорого? — переспрашивает он испуганно.
У толстушки от удивления поднимаются брови.
— Мой юный друг, — говорит она, — мой дражайший, это двойные порции водки. А если она вам не по карману, брали бы лучше фруктовую воду!
Почти все гости повернулись в сторону кассы. Усатик втягивает голову, в плечи и рассчитывается.
«Вот возьму и скажу ей, — решает Зимпель, да, скажу, что люди заслуживают более вежливого отношения. Надо только собраться с духом». Сквозь вертящуюся дверь в закусочную врывается группа школьников. Кассирша морщит лоб и что-то шепчет себе под нос. Но вот ребята расселись. «Ну, давай, Зимпель, давай!»
На пороге стоит худощавый мужчина невысокого роста. Левой рукой он опирается на палку, а в правой сжимает портмоне. Пока Зимпель размышляет, как инвалид справится с подносом, маленькая толстушка выходит из-за кассы. Спрашивает его, что он желает заказать, и обещает все принести. Потом берет гостя под руку и отводит его к столу, где есть свободное место. Зимпель не слышит, что она говорит этому немолодому уже господину, так тихо она с ним говорит.
Зимпель глубоко вздыхает. А хорошо все-таки, что он подумал, прежде чем к ней подойти. Люди устроены так, что распознать их сразу — гиблое дело…
Минна у нас член правления сельпо, и поэтому она не может смотреть спокойно, как плачет Лисбет, наша продавщица. А из-за чего, спрашивается, плачет? Из-за какой-то дурацкой запятой. Вообще-то она плачет из-за товара, который привезли сегодня. Что такое одна запятая в бланке-заказе, если она уползла вправо? Скандал! Поставщики не стали ломать себе голову, разбираться, отчего да почему, и вот результат: Лисбет сидит на горе перловки, ее в десять раз больше, чем требовалось. А кладовая и так полна, куда с этой перловкой денешься?
— Выше голову, не тужи! — утешает ее Минна. — Я твою беду рукой разведу. Не пройдет и недели, как у тебя раскупят всю перловку до последнего зернышка. А взамен одна просьба: о случившемся несчастье никому ни слова!
После обеда, когда женщины убирали камни с поля, Минна взяла нить беседы в свои руки. О чем вообще-то шла беседа? О предстоящем урожае, конечно. Вот Минна и упомянула — так, вскользь, — как удобно, когда в доме есть что-нибудь, что можно сварить на скорую руку. Вот, к примеру, перловка. Ее можно сварить загодя, с вечера и, если нужно, кормить ею мужа и два дня подряд. А насчет того, что, по слухам, перловки в этом году будет нехватка, Минна сказала — и то под большим секретом — одной Метте Шнаттер.
На другое утро Минна поверяет свою тайну насчет исчезающей с прилавка перловки соседке Лине. А кому и сказать: у Лины знакомых — вся деревня да пол сосед ней.
На третий день Отто, отозвав Минну в сторону, прошептал ей на ухо:
— Слыхала, перловки, говорят, к нам больше завозить не будут?
Еще через день во время прополки Минна слышит не менее двух дюжин рецептов, каждый из которых обещает вкусное блюдо, обязательный компонент которого — перловка. Противостоять такой массированной психологической обработке Минна не в силах. С каждым новым рецептом аппетит Минны посылает все новые сигналы-приказы в мозг. Едва дождавшись обеденного перерыва, Минна бегом бежит в сельпо.