— Знаешь, Эрвин, я ослышалась… Начальником назначили не тебя, а некоего Вёсбаха. Его к нам переводят из третьего отдела. Не сердись на меня, что я заподозрила тебя в карьеризме.
Я сделал вид, что донельзя рад. Около одиннадцати нас собрал у себя шеф.
— Необходимо во что бы то ни стало изменить стиль работы! — начал он. — Привести в порядок все запущенные дела, повысить дисциплину, ответственность за порученное задание.
За обедом мы опять сидели все вместе.
— Что он такое о себе воображает, наш новый шеф, — сказал я. — Все изменить, работать по-новому!.. Ну, ничего, не волнуйтесь, скоро он к нам привыкнет, пообтешется!..
— Вечно эта ливерная колбаса, — скривился Роберто, мой наследник.
— Когда мамы нет, нам не вредно самим пораскинуть мозгой, а то на одной колбасе и будем сидеть, — заметил я. — Кстати, и тебе тоже. Как-никак ты уже в 6-м классе.
— Послушай, папа, — вдруг загорелся Роберто. — Давай сыграем в игру «обеды в школе».
И исчез на кухне, откуда вскоре донесся стук ножа и позвякивание крышек на кастрюлях.
Потом он с таинственным видом вернулся в столовую, где я сидел в ожидании праздничного обеда.
Для начала Роберто стянул со стола скатерть. Потом заставил меня выйти за дверь и подождать там. Роберто оказался на редкость въедливым.
— Вы все там собрались? — спросил он грубо. — Не то ваш класс получит еду последним.
Когда я подтвердил, что «мы в полном составе», он несколько раз обошел вокруг меня, словно пересчитывая класс, после чего разрешил мне на цыпочках войти в столовую.
Только я хотел сесть, как Роберто крикнул:
— А ну, поживее на кухню, за тарелками!
Когда «мы» стали в очередь за тарелками, он начал разговаривать с воображаемой зав. столовой. Потом повернулся ко мне:
— Я жду полной тишины. Если не замолчите, простоите здесь до тех пор, пока еда не остынет. Сами будете виноваты!
Наконец, он отправился со мной на кухню, взял пластмассовую миску и шмякнул в нее огромную порцию риса.
— Почему ты взял эту миску, а не обычную тарелку? — не удержался я. — И этот вареный рис — ты же сам его терпеть не можешь…
— Тихо! — прикрикнул на меня Роберто. — Либо играть по-настоящему, либо не стоит и начинать. Мы в нашей школьной столовой, сегодня понедельник, — значит, нам дают вареный рис в мисках. А вот вдобавок три сушеные сливы, чтобы никто из вас не жаловался, что ему не хватает витаминов. Как, тебе это не по вкусу? Так, может, упросишь свою маму, чтобы поработала у нас поварихой?
Я сглотнул слюну, но промолчал: к чему нарушать правила игры? Втиснул в себя три или четыре ложки сухого риса.
— Мог бы его и промыть, — заметил я.
— Тихо! — крикнул Роберто. — За едой не разговаривают! Наша школа — образец дисциплины во всем. Недаром мы вышли по дисциплине на первое место в районе.
Мне эта история порядком надоела.
— Ты не думаешь, конечно, что я и в самом деле съем весь этот куриный корм? Вышвырну его — и дело с концом! — я вскочил со стула, чтобы показать ему, что у меня слово не расходится с делом.
Роберто бросился ко мне, схватил за пиджак и заверещал:
— Ага, вот ты где! Значит, это ты в прошлый раз вылил в туалет гороховый суп и забил весь сток? В наказание ты выметешь сегодня всю столовую и вытрешь все столики. Да поживее!
Терпение мое лопнуло.
— Все, с меня довольно. Эта игра мне больше не нравится. Я в нее больше не играю. Будь оно так каждый день, я нажил бы себе язву желудка.
— Почему это? — удивился Роберто. — Думаешь, я это все выдумал, и в нашей школьной столовой оно иначе? Наш учитель Зоммер говорит, что, если мы не будем съедать всего, что нам дают, нам здоровыми не вырасти. Здоровыми, а не с язвами желудка, ясно?..
К военной игре мы готовились особенно тщательно. Выпустили газету «Даешь маневры!», прочли книгу о военной игре, выучили строевую песню, посмотрели всем классом фильм о маневрах и написали о маневрах сочинение. До того дело дошло, что на уроке по химии мы сомневались, как назвать вещество — циклогексан или маневры. Вот до чего можно дойти, если готовиться особенно тщательно.
О том, как пройдет военная игра у нас, мы все-таки ничего не знали. Харди, наш секретарь ССНМ, сказал, чтобы мы себе голову не ломали, — это забота шефов, членов боевой группы механического завода. Они якобы приготовили для нас сюрприз, и не один.
В восемь утра мы все собрались в условном месте. Товарищей из боевой группы нет как нет. Явились они с опозданием на полчаса: у них, видите ли, в дороге испортился «трабант». Наша пионервожатая очень волновалась и без конца повторяла: