Мы не знали, что им ответить, кто из нас прав, а кто виноват. Только наш Тристан сидел себе на камне, задумчиво покусывая сосиску, и ломал себе голову: в чем же высший смысл таких маневров?
Ох, ну и завидовала же я моему старшему брату-девятикласснику, когда сама бегала еще в шестой. По пятницам они ходили на завод, на производственную практику. Еще с вечера он просил маму приготовить ему спецовку, папину коробку для бутербродов и не забыть разбудить, потому что, как настоящий рабочий, выходил из дома в шесть утра.
— Привет, мама, — говорил он ранним утром, целовал маму в пробор, как когда-то делал отец, пока не начались неприятности из-за этой крашеной блондинки, водительницы трамвая.
В седьмом классе и у нас началось производственное обучение. Боженька, и дрожало же мое сердечко! И мне выходить из дома в шесть утра! На улице было еще темновато, воздух прохладный, сырой. Мужчины и женщины, торопившиеся на работу, были молчаливы, лица у них серьезные. Мужчины шли в основном с папками под мышками, а женщины — с большими хозяйственными сумками. На мосту дул сильный ветер, чуть с ног не сбивал. А я, как взрослая, шла на работу.
— Смотри, не подходи к станку без инструктора, — предупредила меня мама и посмотрела на меня так, будто хотела сказать: «Теперь ты скоро станешь взрослой и тоже оставишь меня».
Я представила себе, как шумят станки, как рабочие перебрасываются шутками, как растет рядом с моим станком горка деталей. Но когда мы пришли на завод, то никаких станков не увидели, а оказались в большой классной комнате, похожей на нашу школьную, только в этой гораздо светлее, потому что на заводе есть электрик, который меняет негодные неоновые трубки, а в школе — нет. Мрачноватый мужчина оглядел нас и пригрозил, что вышвырнет всех за проходную, если у нас забавы на уме. Потом прочел по бумаге о важности рабочего дня, об ответственности рабочего и нашей тоже «как социалистических личностей». Потом он битый час угрожал нам разными карами за то и это, если его поучения не найдут в нас отклика.
— А теперь пойдем в комнату производственного обучения! — провозгласил мастер, когда наше беспокойство стало уже явным.
Мы перешли в помещение напротив, в котором стояло несколько столов с тисками, а в ящиках у стены лежали напильники. Точь-в-точь как в нашей школьной мастерской. Мы приутихли: а где же станки? Мастер говорил что-то о тесной связи с рабочим классом, но сюда вряд ли кто из рабочих зайдет!
— Сперва нужно научиться отделывать напильником углы! — сказал мастер с угрозой.
Подошел к тискам, зажал в них кусочек жести, показал нам, как держать напильник, и начал зачищать. Он никак не мог остановиться, так он был, наверное, счастлив, что в кои-то веки опять может поработать напильником. Конечно, все мы давно умели с напильником обращаться, это у нас было на уроке труда, но раз боги изобрели напильник раньше станков, то в первый день нечего фасонить. Могу поклясться, что мой кусок жести уже через 25 минут был и нужных размеров, и углы на нем в порядке, но мне пришлось постоять над ним еще часа полтора — для вида.
— Раньше, — сказал мастер, — мы позволяли ученикам выпиливать ключи, но раз это привело к увеличению числа взломов, вам позволено выпиливать лишь крышечки для висячих замков.
Потом он назвал нам норму, которую необходимо выполнить, чтобы получить оценку за полугодие, и мы принялись за дело. В конце октября пятерка была мне уже обеспечена, и я начала помогать тем, у кого шло помедленнее. Наш класс был отмечен за «особые успехи».
Из рабочих этого завода я знала всего лишь одного. Это Левандовски, который живет в нашем доме, этажом ниже, и при случае помогает мне принести ведро угля из подвала.
На занятиях по электротехнике мы учимся заделывать концы проводов и собирать розетки. Где-то в дальней дали шумят станки, но, боюсь, пока мы их увидим, все полностью автоматизируют.
Теперь, когда мы в восьмом классе, нам разрешено работать во время зимних и летних каникул. Здорово, правда? А фрау Шмаль, которая из торга, нашла всем нашим девчонкам места помощниц продавщиц. Сначала все девчонки загорелись. А когда стали поговаривать, что надо пройти медосмотр и сделать кое-какие уколы, если кто в школе увильнул, некоторые поостыли. Да и почасовая оплата — 1 марка 87 пфеннигов — показалась низковатой. Петух-Цекле заявил, что, подтаскивая пиво по выходным рабочим, строящим дачи, он выколотит самое малое втрое больше.
Я пришла в овощной магазин «Витаминный источник».