— Ты когда-нибудь работала уже? — дружелюбно спросила меня фрау Хаумихель, директор магазина.
— Еще бы! — обрадовалась я. — Я выпиливала крышечки для навесных замков и собирала розетки.
— Розетки?
— Да.
Фрау Хаумихель подвела меня к розетке в холодильной витрине.
— Такие?
И когда я кивнула, строго посмотрела на меня, но ничего не сказала. Мне, конечно, одного взгляда хватило, чтобы понять, чьих это рук дело — Марио Дикеля, они у него не по циркулю сделаны, руки-то.
Но все-таки лучше бы мне не говорить, что мы собирали эти самые розетки, потому что с тех пор фрау Хаумихель стала следить за мной, как за младенцем во время купания. Даже пустой бочонок из-под капусты не откати в сторону, а когда я вытирала пыль на полках, фрау Хаумихель сначала снимала с них все стеклянное. Но через три дня фрау Хаумихель дала мне ключи от магазина и сказала:
— Илона, малышка, пришла бы ты завтра в семь утра, приняла товар и закрыла бы магазин, а? Мне срочно нужно к врачу, что-то у меня с давлением неладно. А около десяти вернусь, и откроем магазин.
Вот это да, вот это доверие! Как я радовалась, что фрау Хаумихель махнула рукой на эту дурацкую розетку!
Когда на другое утро пришла машина с овощами, у меня сердце так и запрыгало: они привезли помидоры! Помидоры свежие, красные, крупные, а вчера все покупатели только о помидорах и спрашивали. Я попросила поскорее занести ящики в магазин, но люди все равно увидели и перед дверью магазина начала собираться очередь. Я закрыла магазин, села в маленьком кабинетике. «Фрау Хаумихель вот-вот придет», — думала я. До восьми люди стояли перед магазином спокойно, потом начали ругаться, а в полдевятого стучать в дверь и требовать:
— Открывайте!
Я подошла к двери и начала жестами объяснять, что фрау Хаумихель заболела, а мне продавать не разрешено. А покупатели еще больше обозлились.
— Знаем мы, в чем дело, — возмущались они. — Небось для всех своих родственников пакеты заворачиваете?
Вот оно как вышло. Так что же мне оставалось? Я открыла дверь и объяснила все по-человечески — беда, мол, и только.
— Послушай, девочка моя, — сказал один старичок, — ты ведь как-никак из десятого класса, не меньше, да? Значит, сумеешь взвесить пару помидоров и подсчитать, сколько стоит.
Сдалась я, значит, и пошла продавать товар. Дело довольно быстро пошло на лад, хотя я сама этому страшно удивлялась.
Около десяти в магазин вошел Гатцельшютц, наш учитель математики; когда он увидел, что я подсчитываю сумму в уме, только головой покачал. А потом подошел к кассе и стал проверять меня. Но даже со счетной машинкой он не мог уличить меня в ошибке. От обиды даже заворчал:
— А ну-ка взвесь мне 782 грамма помидоров и получи копейка в копейку!
Времечко, понятно, на это ушло, ну и пусть, это на его совести. А около одиннадцати появилась фрау Хаумихель. Схватилась руками за голову, бросилась к товарной ведомости, к кассе, взвесила остаток помидоров. Потом пошла на склад, выбрала из лучших импортных яблок, которые она приберегала для постоянных покупателей, два самых красивых — для меня.
— Ах ты мой электрик дорогой, — сказала она и прижала к своему большому и доброму сердцу.
С этого дня я могла уже без надзора со стороны вытирать пыль с витрин, а когда привезли бананы — даже продавала их.
В будущем году нас опять ждет производственная практика. Где лежит мой напильник, я еще не забыла.
Юрий КОРТНЕВ
Лично я стал Кортневым сравнительно просто: родился в семье Кортневых, и все тут: Зато основателю нашей нынешней фамилии, прадеду моему, Семену Федоровичу, первородство его вышло боком, и вот почему.
Происходил Семен Федорович из крепостных крестьян Р-ской губернии, Р-ского уезда, Новосельской волости, но сам собою сделался умелым богомазом, и за талант свой был отпущен помещиком в город на оброк.
Ходил прадед расписывать храмы в славный город Владимир. Ходил в Нижний Новгород. Знавали Семена Федоровича и в самой первопрестольной. Да всегда из дальних странствий возвращался прадед в родное село, неподалеку от которого в барской усадьбе жила в дворовых девках на должности белошвейки прабабушка моя, Дарья Михайловна, с четырьмя детьми, среди коих был и мой родной дед Федор Семенович.
После очередной побывки, заработав малую толику денег на ремонте соседней церкви, навестил Семен Федорович волостное правление, чтобы обновить вид на жительство, изрядно потрепанный в полицейских и прочих чиновничьих руках при многократных проверках.