Своё желанное…
Так, стоп. Почему всё то, что связанно с тем миром, для меня роскошное и желанное? Почему при виде каждой новой особи того мира я сразу получаю сексуальный нокаут? Ведь это всего лишь Мара, маленький пушистый комок.
Я быстро зажмурил глаза, чтобы представить себе прежнюю принцессу варов.
Тонкие изгибы нового Мариного тела не желали округляться, а выдающиеся прелести не прятались в пух и шерсть. Её новый образ стойко отпечатался в моём сознании.
Я открыл глаза, чтобы сравнить отпечаток с оригиналом.
Снова закрыл.
Опять открыл.
Закрыл.
Открыл.
Расхождений не было.
— Хватит лупать глазами, вкусненький, дай девушке то, что сотрёт с неё воду.
— Да, сейчас, конечно. — Я с трудом оторвал взгляд от Мары и попытался вспомнить, а есть ли у меня хоть одно более-менее приличное полотенце.
Приличное, ну относительно, полотенце каким-то чудом затерялось в недрах моего кособокого шкафа, не пропитого только по той причине, что он был на хрен никому не нужен. Как и стол, носивший это гордое имя во времена СССР. И разнокалиберные стулья и табуретки. В общем, вся меблировка квартиры была недостойна даже того, чтобы отправиться на помойку. Помойка бы как минимум оскорбилась.
— Да, вкусненький, не богато, — констатировала Мара, завёрнутая в полотенце. Видно было, что делать она этого не умела, но полотенце каким-то чудом держалось на её прелестях.
— Извини, — только и смог я выдавить из себя.
— Да ладно, — отмахнулась Мара. — Я всё это уже видела.
— Где? — не понял я.
— В твоей голове. Когда искала Хлою. Ты что, забыл?
— А ведь и точно — забыл, — произнёс я. — А вообще, ты чего за мной попёрлась?
— Если я скажу, что случайно поучилось, ты поверишь? — серьёзно спросила принцесса варов.
— Нет, — честно признался я.
— Жаль, — огорчилась Мара, — потому что это правда.
— Это не может быть правдой, — начал раздражаться я. — Если бы там просто прошагать за мной, то я бы поверил. Но сделать двадцать шагов сначала с открытыми глазами, потом двадцать шагов с закрытыми глазами. А главное, представить, куда идёшь… прости, но я не верю в такие случайности.
— Она говорит правду.
— Твою мать, Ит! — Голос моего лесного духа снова заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. — Ещё раз так сделаешь, и я потрачу все свои силы и время, но найду способ убить тебя.
— Перестань тиранить мальчонку, — вступилась за Ита Мара.
— У вас там что, других слов по поводу него нет? Кто его тиранит? Это он меня до инфаркта скоро доведёт.
На мои стенания Мара ничего не ответила, и в комнате повисла неловкая тишина.
— Так как всё-таки она сюда попала? — не выдержав молчания, обратился я к Иту.
— Ты говорил вслух, а она за тобой повторяла, — ответил Ит.
— Что повторяла? — затупил я.
— Двадцать шагов с открытыми глазами, потом закрыть, и двадцать шагов с закрытыми глазами. Главное, не открывать и не подглядывать, — вместо Ита ответила Мара.
— Мара? — понизил я голос до максимальной серьёзности. — Я никогда не поверю, что ты повторяла эту чушь за мной. Любая другая — да. Но ты?!
— Я сильно сомневалась.
— И поэтому участвовала в этой чуши?
— Да. Я думала, что когда у тебя не получится… — На этих словах Мара стушевалась и не закончила фразу.
Я было уже раскрыл рот, чтобы прояснить недосказанное, но тут вмешался Ит:
— Водный дух просит не возвращаться обратно ни под каким предлогом.
— Почему? — уточнил я.
— Говорит, что всё сложнее, чем все думали до этого.
— Кто все и что думали? — пристал я к Иту.
— Не знаю, — словно очнулся лесной дух. — Она не сказала.
— Ты что-нибудь понимаешь? — переключился я на Мару.
— А в этом доме кормят? — перевела стрелки принцесса варов. А может, действительно проголодалась.
***
Кормить в доме оказалось нечем. Из всех продуктов было только недопитое гургутское вино, подарок вождя, и повесившаяся мышь в холодильнике. Шучу, нет у меня холодильника.
— Ты посидишь немного? — замешкался я. — Гостей, видишь ли, не ждал. До магазинчика сгоняю.
На что я буду гонять до этого самого магазинчика, оставалось вопросом даже для меня. Всё, что можно было продать дома, было продано уже столь давно, что о данном деянии можно было писать придания старины глубокой.
Занять, как вы пронимаете, не у кого. Времена, когда мне давали в долг, канули в лету ещё до тех самых приданий.
Заработать на утренней разгрузке товара у ближайшего магазина — мой постоянный ежедневный заработок, отвоёванный в тяжёлых боях с такими же страждущими, — отпадал. Было далеко не утро. Я бы даже сказал, что дело плавно близилось к закату.