Он гордился своей девушкой. Гордился тем, что она, такая замечательная, остановила свой выбор на нем. Но в их отношениях было нечто странное. По-видимому, ему было легче любить ее издалека, превращать роман в четко выверенный ритуал: всматриваться в фотографии, обмениваться письмами… Они писали друг другу регулярно, раз в неделю. Я знал ее почерк по конвертам: буковки прямые, четкие, решительные. Полная противоположность его неразборчивым, неуверенным каракулям. Тем не менее возникало ощущение, что их любовь — всего лишь конверты, снующие через границу, да храм на подоконнике, сооруженный для проформы.
Кроме портретов девушки, на подоконнике стояла еще одна фотография. Изображение немолодой сухопарой женщины с темными волосами, собранными на затылке. Женщина раздвинула губы в улыбке — вероятно, фотограф попросил, — но получилось что-то похожее на сердитый оскал.
— Ваша мать?
Он поспешно покачал головой:
— Сестра.
— Ваша сестра? Но, судя по фото, она…
— Намного старше? Да, да, я знаю. Я поздний ребенок. В определенном смысле она мне как мать. Она меня вырастила после гибели родителей.
— Простите, я не знал.
— Ничего, ничего. Дело давнее. — И он рассказал мне, как его отец и мать двадцать пять лет тому назад погибли в автокатастрофе. — Я их не помню — я был еще младенцем.
Сестра, тогда двадцатилетняя, взяла его к себе и вырастила. Они жили в бедном районе унылого прибрежного городка, о котором я никогда в жизни не слышал. Впервые Лоуренс выехал за пределы города, когда был удостоен стипендии для обучения на медицинском факультете.
Все эти подробности он сообщил мне беспечной скороговоркой, точно нечто маловажное. Но я почувствовал, что он придает им очень большое значение.
Я сказал:
— Я тоже рано потерял мать.
— Да?
— Мне было десять лет. Так что я ее помню. Она умерла от лейкемии.
— Потому-то вы и стали врачом, — заключил он.
Это было утверждение, а не вопрос.
Я опешил:
— Не думаю.
— В какой момент вы осознали… по-настоящему осознали, что хотите стать врачом?
— По-моему, у меня такого момента не было.
— Никогда?
— Никогда.
— Но почему?
— He знаю, — сказал я. — Просто обошлось без этого.
Он улыбнулся:
— Свой момент я запомнил. В точности.
Так уж он был устроен — считал, что все на свете происходит в соответствии с каким-то предвечным планом. Из своего момента откровения он сделал связную историю и никогда не уставал сам себе ее рассказывать.
— Мне было двенадцать. Мои родители покоились на кладбище неподалеку от нашего дома, и сестра много раз обещала как-нибудь сводить меня на могилу. Но она не спешила выполнять обещание. И я решил пойти один. Я проходил мимо каждый день, видел множество крестов, торчащих из земли. И вот однажды я просто вошел в ворота и начал искать родителей. Я шел и шел по кладбищу. День был жаркий. Я не знал, что бывает столько мертвых людей сразу. Ряд за рядом, без конца и края. Пройдя один ряд, я переходил к следующему. Все искал и искал, но родителей нигде не было. Я разревелся. Просто не смог с собой совладать. И тогда ко мне подошел один черный. Это был старик, который работал на кладбище. Он носил форму — какую-то одежду наподобие белого халата. У него был список людей, похороненных в этом месте. И карта. Но и он не смог найти моих родителей.
— Но почему?
— Не знаю. Я назвал ему имя моего отца — Ричард. Но он сказал, что Ричарда Уотерса на карте нет. Я плакал, плакал и никак не мог успокоиться. Он был ко мне очень добр. Отвел меня в контору, напоил чаем. Поговорил со мной о том о сем. Немного оправившись, я пошел домой. Меня встретила сестра.
— Вы ей рассказали, где были?
Он опустил глаза:
— Ja. И в этот момент… Не могу объяснить. Она тоже меня обласкала: обняла, успокоила, сказала, что когда-нибудь мы навестим могилу вместе. Но в моей голове все перемешалось: ее нежность, чернокожий старик…
— Его белый халат, — подсказал я. Дал понять, что тоже кое-что смыслю в дешевой психологии.
— Белый халат, — задумчиво повторил он. — Да. Наверно, вы правы, Фрэнк. В тот самый момент меня осенило.
— Вы осознали, что должны стать врачом.
— Да. Не так однозначно, как вы формулируете, но… семя было заронено именно в тот момент.
— Из-за ваших родителей.
— Как я понял, у вас наверняка тот же случай. Ваша мать умерла. Мое решение тоже было связано с родителями. По-моему, Фрэнк, мы с вами очень похожи.