Его не хотели пускать в дом.
- Все рожденные под Вспышкой ушли к богам. Ты должен идти с ними, туда, - указывал Клу-Нами, а когда Ай-Крум стал отказываться, добавил:
- Здесь тебе все равно больше нет места. Ты не умеешь правильно работать и дурно пахнешь, поэтому тебя никто не примет. Возможно, тебя примут в другом доме, который строят те, кто встал на крыло раньше, - жрец указал на одну из дорог, а потом принял угрожающую позу, показывая готовность прогнать чужака силой.
Ай-Крум слышал, что те, у кого вырастают крылья, иногда объединяются в стаи и улетают, чтобы строить новые дома, но они обычные, совсем не такие, как те, кто уходит к богам. Никто не говорит, что они неправильно пахнут, а некоторые из них потом возвращаются обратно, и их принимают.
"А что вообще находится за границей мира? И там, вдали, куда уходят на зов, и сверху, за той невидимой преградой, которую можно почувствовать, если взлететь очень высоко, и о которую я ударился два раза, когда решил это проверить? И почему некоторые старейшины говорят, что когда-то давно этой границы не было? Значит, ее сделали боги? Зачем?" размышлял он, с тоской глядя то на ставший чужим дом, то на заросли, где-то за которыми строилось новое жилище, то на небо - еще светлое, но постепенно тускнеющее в вечерних сумерках.
Он уже собрался взлететь, чтобы направиться к строящемуся дому, а если туда не пустят, то найти мягкую землю и зарыться в нее до утра, когда половину неба закрыло что-то темное, а под ногами вместо земли оказалась гладкая белая поверхность. Ай-Крум попытался отбежать и взлететь, но странная белая земля сама придвинулась к его ногам, заползла под них, а потом свернулась и окутала его белым коконом, увлекая куда-то вверх. Ослепительная белизна поглотила привычный мир, от которого осталась лишь узкая полоска. Через мгновение исчезла и она, и всё вокруг погрузилось во тьму, а потом...
... снова появилась полоска света, белая поверхность под ногами наклонилась, и он скатился вниз, на обычную землю, источающую какой-то непривычный запах. Ай-Крум попытался влететь, но наткнулся на что-то твердое, потом сделал несколько шагов и уперся в преграду - почти такую же, как тогда, когда поднялся слишком высоко над домом. Он побежал назад и оказался у такой же стены - полупрозрачной, непроницаемой и слишком гладкой, чтобы подняться по ней вверх. Скатившись вниз, Ай-Крум завалился на спину и увидел над собой нити, густо переплетенные в сетку. Прежде чем он пошевелился, чтобы перевернуться, сетка спустилась и прижала его к земле, вызывая ощущение легкого давления, волны тепла и вибрации, охватившей все тело.
"Где я? Меня всё-таки забрали боги? Что они со мной делают? Меня убивают - как тех двоих рабочих, которых на стройке дома задавила ветка", лихорадочные мысли отчаянно зароились в голове.
"Да, я бог и я тебя сюда принес. Не бойся - я не убиваю тебя, а просто хочу с тобой поговорить. Для этого мне нужна эта сетка", безмолвный ответ ворвался в голову как будто одновременно и откуда-то сверху, и из слегка вибрирующих нитей, почти как приказ прикасавшегося к нему жреца, и из каких-то внутренних глубин.
Ай-Крум вздрогнул, не до конца веря в происходящее и не решаясь ответить.
"Если ты слышишь и понимаешь меня, прикоснись передними ногами к голове", вновь послышался голос.
Ай-Крум нерешительно пошевелил верхними конечностями, просунув их между сеткой и головой.
"Ты слышишь меня! Ты стал... понимающим бога! Я очень рад! Скажи мне, что ты чувствуешь и что ты хочешь у меня узнать?" - продолжил голос. Ай-Круму казалось, что бог произносит намного больше слов, но мог понять лишь самые простые из них.
"Это всё... из-за вашей Вспышки? Что со мной теперь будет? И где те, другие, вместе с которыми я не пошел на ваш зов?" обратился к богу Ай-Крум и через несколько мгновений услышал ответ.
"Да, вспышку я сделал, но не только я, но и другие боги тоже. Для того, чтобы вы... настоящими разведчиками стали. Вот ваши разведчики еду ищут и всем остальным показывают, но недалеко от вашего дома. А те, кто на зов ушел, далеко ходить будут и искать то, что нам, богам, надо. А ты не пошел с ними потому, что лучше них стал - они только слушаться нас умеют, куда мы скажем - туда и пойдут, а ты можешь с нами разговаривать".
"А о чем мне с вами разговаривать? Какие вы вообще, боги? Я могу вас увидеть?" - немного подумав, задал Ай-Крум пришедшие в голову вопросы.
"Мы очень большие - намного больше вашего дома, поэтому и увидеть меня ты по-настоящему не можешь, а можешь заметить только что-то огромное и темное. Ты даже можешь походить по мне, но будешь думать, что просто по земле какой-то странной идешь. А вообще мы чем-то на вас похожи - у нас тоже голова есть и ноги - две нижние, на которых мы ходим, и две верхние, ближе к голове - мы ими берем то, что нам нужно, еду, например, чтобы в рот положить и съесть. А о чем нам разговаривать? Хороший вопрос... Вот давай выпьем, что ли. Я тебе сейчас налью кое-что вкусное, и тебе от этого очень хорошо станет, а потом и поговорим. Мы, боги, когда выпьем, любим о жизни поговорить".
Вслед за этими странными словами сетка приподнялась, и в просвете между нитями появилось что-то длинное и блестящее с острым концом, с которого около самой головы Ай-Крума упала капля ароматной жидкости. Ее запах напоминал какое-то растение, но был намного сильнее и привлекательнее. Ай-Крум перевернулся и принялся жадно поглощать божественный нектар. Сначала он вспомнил траву на дальней поляне с похожим вкусом, но вскоре ее образ растворился в водовороте невероятных ощущений. По телу разлилось приятное тепло, а в голове появилось множество мыслей и воспоминаний, которыми хотелось поделиться с богом.
"Меня в доме все чужим считали и гнали, потому что я под твоей Вспышкой родился. А там хорошо было, тепло и уютно, можно было своим делом заниматься, девушек любить и чувствовать себя на своем месте, нужным и полезным. Меня Ри-Ркуна любила, а потом она ушла на зов... Я смогу ее увидеть? Что мне делать? Я могу стать таким же богом, как ты? Ты поможешь мне? И как вы вообще живете - у вас тоже дом есть? И тоже дом строите и чините, еду ищете, скот пасете и доите? И как..."
Он хотел еще что-то спросить, но мысли стали путаться в голове, сменяясь обволакивающей истомой. Бог что-то отвечал, но его слова становились все менее понятными и вскоре окончательно растворились в сонном дурмане...