— Одну минутку, — мужчина достал телефон и принялся набирать чей-то номер, — Алло, Света? Как ты говорила называется творожок?… Нет, не помню. Хорошо, в следующий раз буду записывать. А я здесь такого не вижу. — А какие у вас творожки есть? — обратился он к уже сконфуженной продавщице. — Нет, Света, в этом гадюшнике наверно такого не бывает.
Терпение Сэма лопнуло.
— Слышишь, ты урод!..
«Всё. Дальше я ничего не помню, да и не в этом вовсе дело, что там дальше было. Всё это последствия. Главное причина, Боб. Причину надо искать».
Казалось бы, какой маленький и, на первый взгляд, незначительный эпизод. Однако именно в таких эпизодах и зарождается «Борьба за мир, да такая, что камня на камне не останется».
Ты Боб не волнуйся, сейчас понемногу разберёмся, что к чему.
«Что же произошло Сэм?» — Сэм провёл пальцами по острым краям камня, на котором багряной отметиной запекалась кровь, оставленная от содранных пальцев Боба, и внимательно присмотрелся к потёкам на ладони. — «А произошло вот что, Сэм, ты почему-то решил, будто все вокруг должны быть добрыми, отзывчивыми, внимательными друг к другу. Но ведь такого не бывает. Ты напрочь вычеркнул из своей жизни многие вещи лишь потому, что они тебе неприятны. Понимаешь? Неприятны! Они тебя раздражают, заставляют негодовать, или даже впадать в ярость. Но, разве ты можешь впадать в ярость и негодовать? Разве это приемлемое для тебя поведение? Нет! Ни в коем случае! Ты не такой, Сэм!»
«Вот оно, Боб! Как только ты сказал слово „нет“ самому себе, ты объявил войну своим эмоциям, понимаешь? Войну. И тебе придется их давить! Давить нещадно! Давить самого себя! И тем сильней будет нарастать давление, чем упорней ты будишь говорить себе — „я не такой“. Оно будет возводиться в куб, в пятую степень, в десятую, пока не заслонит собой весь окружающий тебя мир.
Интересно, Боб, ты хоть когда-нибудь пытался подавлять в себе свои эмоции? Хм… Представляю себе твой ответ — „А зачем Сэм? Все так живут и не знают никаких проблем. Относись к жизни проще, да смотри в оба. И самому спокойней будет, и других жизни научишь“».
Да Сэм, весь мир вокруг тебя стал белым и пушистым, а тут вдруг на тебе, — что это за нелепая дырка на моей белой, отглаженной плащанице? Что за безобразные нитки лезут по краям, уродуя ровный отчеканенный подол накидки? Неет, решаешь ты, мы этого не потерпим, с этим нужно бороться, пока не поздно. Бороться безжалостно и хладнокровно, чтоб от этого уродства и следа не осталось. Всё просто! Выход найден! Их нужно обрезать! Обрезать раз и навсегда!
Обрезал, полегчало. Не успел пройти и ста метров как нитки полезли с удвоенной скоростью. И вот ведь незадача, чем больше подрезаешь, тем больше дырка становится. Не успел опомниться, а от белой плащаницы лишь грязные растерзанные клочья по ветру развеяло.
«Вот, Сэм, вот где причина. Причина в тебе самом…
Но, ничего, Боб, ничего. Ещё не всё потерянно».
— Андрюха, слушай, выручай.
— Что случилось?
— Тут такое дело, мне неудобно тебя просить но, не мог бы ты меня после обеда подменить?
— Сэм, для тебя всё, что угодно только, пожалуйста, давай не сегодня. Давай завтра, а лучше послезавтра, ты же знаешь, я так загружен, а сегодня ещё и с Лидкой договорился встретиться. Сэм, ты же не обидишься? Правда, не могу.
Сэм подошел к окну курилки и посмотрел в небо, улыбающееся теплыми, солнечными лучиками, которые так и подмигивали ему, мол — «Сэм! Смотри как классно вокруг! Да не обращай ты на всё это внимания!»
— Сэм, ну пожалуйста, не обижайся. Да, ты много раз меня выручал, но ведь тебе это ничего не стоило. Зачем ты становишься в позу обиженного? Ну не могу я. Не-мо-гу!
— Андрей, Андрей, не надо.
— Что не надо? Почему не надо? Ты ведь должен и меня понять. Что значит не надо? Ты посмотри на него, ещё и обиделся! Знаешь, что?
— Андрей, спасибо, я передумал. Забудь.
— Неет, не надо из меня тут какого-то подлеца делать!
— Да никого я из тебя не делаю. Я же сказал, передумал.
— Да пошёл ты, Сэм! Если ты такой друг, то мне вообще плевать передумал ты, или нет. Так что давай! Физкульт-привет! Заходи, если что, не стесняйся, — бросив окурок в пепельницу на обшарпанном подоконнике, Андрей быстрым движением юрко протиснулся в открывшиеся створки лифта, и скрылся из виду за спинами ожидающих пассажиров.