С другой стороны, купол ведь стоял. И воднику ничто не помешало усыпить аборигенов. Да и сам он уже то убирал, то создавал дверь, даже не задумываясь о том, что в этом мире нет нормальных составляющих. Так что…
— Так что нужно меньше думать, создавая себе проблемы на пустом месте, — подсказал прямо в голове голос желтой белки.
Ярослав поморщился, но глаза не открыл. И, вместо того чтобы ловить составляющие, потянулся к тому месту, где были звуки, нарушающие гармонию мира. Подгреб его поближе к себе, физически почувствовал, как ошметки составляющих просачиваются сквозь пальцы. А потом понял, что занимается глупостями. Ловить эти частички бессмысленно, они же на самом деле гораздо меньше, чем ощущаются. Ловить их глупее, чем ловить пылинки.
Зато пыль отлично ловят смерчи и гонят ее туда, куда им надо.
— Хм, — высказался по поводу этой идеи Ярослав, а потом пальцем раскрутил то ли воздух, то ли что-то пребывающее вообще в другом измерении и с удовольствием почувствовал, как ошметки составляющих стало затягивать в воронку.
— Вот и чудненько, — сказал он.
Воронка была очень похожа на песочные часы, на дне там собирались именно те ошметки, которые были частью безголовой фигни, и напоминали почему-то они именно семена.
— Отлично, — улыбнулся Ярослав и накрыл эти семена ладонями, добавляя воды и тепла.
И нет, они вовсе не проросли. Они потекли по каркасу колючего металлического шиповника с жалкого вида цветочками. Раскинулись гибкими ветвями, собрались в клубок и затихли, издавая металлический звон.
И эти ветви были живыми, у них были корни и питались они вовсе не человечиной. Им хватало солнца, чтобы выращивать в себе железо.
— Твою маму, — с восторженным ужасом сказал кто-то рядом.
Говорят, есть на свете творцы, которым приятно смотреть на свои творения. Они с удовольствием и нежностью полируют статуи, доводя их о совершенства. Выбирают наилучшее место для картины. Или даже красят серебрином старый велосипед, чтобы приварить к нему кольца, напихать туда горшков с цветами и с гордостью установить эту композицию посреди двора мамы, чтобы соседи удивлялись и не могли понять — фигней ее сын страдает, заботится об экологии, жмотится на покупку нормального подарка или это таки шедевр современного искусства.
В данный момент Ярослав таким творцам очень завидовал. Потому что то, что в очередной раз сотворил он будило в людях совсем другие мысли. Они никак не могли понять — ругаться теперь матом, ржать над создателем или старательно делать вид, что все идет как надо.
А ведь проблема была именно в том, что оно действительно шло.
За Ярославом.
Загадочно громыхая, звеня, мерзко скрипя и, что самое странное, шелестя, как самый обычный кустик.
Оглядываться Ярославу совсем не хотелось, потому что он отлично знал, что за его спиной бредет кустик необыкновенный. Точнее — необыкновенный кустище. Огромный кустище, с огромными колючками, шевелящий ветвями, как осьминог щупальцами. Эта зараза даже умела сворачивать их кольцами, подтягивая к себе.
И нет, сначала вроде бы все было хорошо. Ярослав даже несколько минут смотрел на это чудовище с нежностью, умилением и гордостью. Потому что из уродливого робота у него получился красивый металлический куст — все мастера художественной ковки обзавидуются.
Ярослава даже поздравить успели с решением проблемы.
И снять защиту еще успели, на это куст не отреагировал почему-то.
И когда люди ходили туда-сюда мимо этого куста, он все еще делал вид, что он обыкновенное растение, просто умеющее накапливать в себе металл. Или создавать. Ярослав не был уверен. Может в этом кусте вместо фотосинтеза вообще происходит какая-то атомная реакция или что-то похлеще.
Ижен успел сбегать полюбоваться на спящих аборигенов и насобирал у них образцов оружия для личного музея. Максим и Тилар зачем-то забрались на дерево и что-то там обсудили. А водник и вовсе попытался отколупать от металлического растения кусочек на какие-то загадочные опыты.
Куст ни на что не реагировал.