Киого, видимо, почувствовал себя той самой бабушкой Розой. Он еще раз внимательно посмотрел на рисунок на открытке. Поскреб ногтем божью коровку. Долго рассматривал грибы-домики, зачем-то дунул на паука. Потом перевел недоуменный взгляд на Ярослава.
— И что мне рисовать? — спросил тихо и растерянно. — Грибы с дверями или букашку?
— Букашку! — припечатал Ярослав. — Божью коровку.
Киого моргнул.
— Божью корову? — переспросил боязливым тоном начинающего психиатра.
— Букашка так называется, — великодушно объяснил пациент.
— Ага, — парень даже повертел открытку, словно надеялся, что там, где-то нарисовано что-то, чего он раньше не заметил. — Называется… А почему?
— Так они тлю доят, — объяснил Ярослав и тут же засомневался в собственных словах. — Или едят, а доят муравьи? В общем, рисуй! Ты же хотел какого-то симпатичного хищника.
Киого глубоко вдохнул, положил открытку на стол и наградил Ярослава недовольным взглядом.
— Ты издеваешься, — констатировал факт. — И вообще, твоя логика как-то не вписывается в мое мышление. Обозвать насекомое, которое кого-то там доит, коровой. Надо же было додуматься!
— Это не я ее так назвал, — возмутился Ярослав. — Это народ.
— Твой народ, видимо, перед тем как обозвать это несчастное насекомое, долго пил настоечку из грибов. Таких же красненьких, только в белую точку!
— Ах, настоечку… — задумчиво произнес Ярослав, которого уже недели две преследовало желание придушить Киого и где-нибудь тихо прикопать. — Настоечку, придурок! Это вы все тут настоечки обпились! Задолбали! «Яро, а Яро, давай уговорим драконов носить почту». «Ярослав, там водники колодец рыли, и, кажется, докопались до магмы, можно я вулкан выращу? Он будет так здорово смотреться посреди города». Надоели, честное слово! То пожар, то потоп, то рабов где-то сперли, то чью-то тюрьму разрушили, то животных тащите, то морды бьете! Неужели нельзя во всем этом обойтись без меня?! А ты… Тебе заняться нечем? Девушки, нуждающиеся в спасении, вымерли? Только и осталось от скуки дурацкие гербы рисовать? Еще и меня припахать нужно? Чтобы я не зачах от скуки? Так вот, открою тебе маленький секрет. Мне не скучно, — Ярослав глубоко вдохнул и заорал: — Займись чем-нибудь полезным, придурок! Или рисуй божьих коровок, если больше ни на что ума не хватает! Исчезни!
Киого обиженно хмыкнул, гордо задрал нос и вышел, хлопнув на прощанье дверью.
— Можно подумать, это я виноват, что у него жена беременная и капризничает, — громко пожаловался сидевшей на подоконнике полосатой кошке.
Кошка равнодушно зевнула. О дверь грохнулось что-то тяжелое, после чего Киого узнал, что любит он на самом деле парней, причем в извращенных позах, оптом и предпочтение отдает их мозгам.
— Валерьянки попей! — проорал начинающий шаман в ответ и с чувством выполненного долга ушел, решив разговор о гербах отложить денька на три. Авось приятель к тому времени успокоится. А то, что это за мир, у которого даже символа нет? И название дурацкое, но тут уже ничего не сделаешь. Привыкли все.
Ярослав считал до десяти и глубоко, медленно дышал. Считал он в третий раз, но что-то успокоиться оно не помогало. Очень хотелось схватить стул за спинку, выбежать в коридор и отметелить Киого, если он все еще там. Останавливало то, что если кто-то прибежит на шум, то через час в замке будет не протолкнуться от желающих что-то попросить у хозяина мира, на кого-то пожаловаться и просто поговорить по душам.
Они все, похоже, искренне считают, что Ярослав что-то им должен. Причем, не боятся ни капельки. Скоро вообще на голову залезут и ноги свесят. Если уже не залезли, незаметно для владельца головы.
Пришлось посчитать еще.
А потом еще.
Злость требовала выхода. Казалось, еще немного и она вырвется на свободу, разрушит замок до основания, устроит небольшой армагедец и весело понесется уничтожать Ветви Разума. Стараясь, никого не обойти вниманием.
— Гадство, — сказал парень, — Стул сломать, что ли?
На глаза попалась все так же лежавшая на столе открытка. Осенняя такая. Точнее, бабьелетняя. Тоненькие паутинки на грибах-домиках напоминали ниточки, из которых Ярослав однажды каким-то непонятным образом сплел целый мир. Букашка, похожая на украшение, на шляпке-крыше, антенна и прислоненная к одному из грибов лестница, намекали, что живут в этих странноватых домах семьи. Мамы, которые обожают милые и бесполезные вещички, хозяйственные отцы, отдыхающие перед телевизорами, дети, которым лезть на крышу наверняка запрещено, но очень хочется.