— Что за фигня?
— Болван, — явно восхитилась белка. — Я же тебе говорю, пока не начнешь выполнять то, что решил, так и будешь здесь сидеть. Раз уж тебе нравится терять время, то пускай тебя от этого вообще ничто не отвлекает.
— Что выполнять?! — попытался докричаться до здравого смысла белки Ярослав.
— Как что? — искренне удивилась она. — Ты же создатель. Создатель, принявший решение учиться на практике. А какая практика у создателей, а? Вот и создавай, болван!
— О, — только и смог сказать Ярослав.
— Так, значит я у тебя в заложниках и буду, пока не сделаю то, не знаю, что, а главное, непонятно как. В общем, я у тебя в заложниках, ты знаешь, что я должен сделать, чтобы освободиться, но говорить мне не станешь, — в который раз попытался достучаться до здравого смысла белки Ярослав.
Но здравого смысла у нее то ли не было, то ли он находится очень уж глубоко и на стук ему было фиолетово. Сколько бы к нему не взывали.
Вообще, по ощущениям Ярослава с того момента, как он оказался в мыльном пузыре, прошло уже не меньше половины дня. Солнце успело подняться высоко и разогнать облака. Море внизу простиралось во все стороны и заканчиваться не собиралось.
А на белку ничего не действовало.
Ярослав за это время успел научиться держать равновесие даже стоя и теперь, наверное, мог бы выступать в цирке.
Белку оно не впечатлило. Ее вообще ничего не могло впечатлить. Даже когда Ярослав предупредил ее, что больше не может терпеть и дальше они будут лететь, хлюпая ногами и лапами в одной неприятной жидкости, она даже ухом не повела. Даже когда он реально уже терпеть не мог и выполнил угрозу, она не впечатлилась, в отличие от шара, который немного подумал и выпустил все лишнее навстречу морю. Даже когда Ярослав минут тридцать не переставая орал, надеясь хоть так докричаться, закончилось тем, что он охрип, а белка опять обозвала болваном.
А солнышко припекало. И Ярославу уже несколько часов хотелось есть. А пить хотелось еще дольше.
— Знаешь, чем все закончится? — спросил он, исполнив очередной цирковой номер — уселся в шаре так, что он при смене положения тела даже не покачнулся. — Я тут загнусь от голода и жажды. И тебе больше не будет кого обзывать болваном.
— Но ты ведь болван, — уверенно сказала белка. — Ты создатель. Ты умеешь создавать. И, если ты тут умрешь, это будет только твой выбор.
Как ни странно, звучало даже логично, и Ярослав заподозрил, что начинает сходить с ума.
— А может я просто напился и все это мне чудится? — спросил он сам себя. — Ну, да, очень сильно напился. И ко мне пришла белочка. Правда, почему-то не беленькая. Вот странно-то. Все у меня не как у людей.
— Болван, — повторилась белка.
Если верить ощущениям, этот бесконечный день уже должен был закончиться. Причем, давно. А солнце вместо этого умудрилось подняться еще выше, облака, даже легкие перистые так и не появились, а море внизу с садистским наслаждением хлюпало водой, еще более усиливая жажду.
— Знаешь, я наконец-то понял, как люди сходят с ума, — сказал Ярослав белке. — От жажды реально можно спятить. И я уже к этому готов, хотя по идее мог бы продержаться еще три дня, вроде бы, если правильно помню. Да, и теперь я совсем не понимаю, как мог получать удовольствие от лежания на пляже. Тупое же времяпровождение. Тупое, бессмысленное и мазохистское.
— Болван, — повторилась белка, ее вообще заклинило на этом слове.
— Ладно, ладно, допустим, в этом всем есть какой-то великий и очень тайный смысл. Допустим, я действительно болван и сижу здесь потому, что именно в этой обстановке могу что-то там создать. Ага, очередных фиолетовых коров, только морских на этот раз. Но, тупое животное, как я вообще могу что-то создавать, если все мои мысли о воде, а?! Вот как? Я пить хочу! Я хочу воды, понимаешь, ни на что другое мои желания сейчас не распространяются! Как я могу пожелать что-то создать, если я хочу воды! Воды! Воды!
— Болван, — опять сказала белка.
— Я уже поверил, хватит талдычить одно и то же. Дай мне попить, и я честно попытаюсь что-то создать. Хоть божьих коровок для количества, хоть гигантских муравьев. Что только пожелаешь.