Ярослав опять кивнул, изо всех сил стараясь не думать о грядущих проблемах. Задумаешься, еще что-то прослушаешь. А тут наконец-то по-человечески говорят, что нужно делать.
— Дальше, — почему-то поморщился Ирей. — Делай глупости. С чувством и расстановкой. На глупостях создатели учатся, их глупости превращаются в новые законы для мира. А этой вселенной очень нужны новые законы, знания. Драконов критически мало и большинство очень старые, закостеневшие, переставшие мыслить. Такие драконы ускоряют смерть древа, делают его неподвижным, сухим. Сейчас неважно насколько необдуманным и странным будет что-то новое. Главное, что оно будет. Так что делай глупости. Оживляй миры. Сохраняй баланс. И когда нити станут ярче, прочнее и начнут излучать энергию, встряхни древо. К тому времени, наверное, уже будет кто-то способный объяснить как именно. Но если не будет, если получится раньше, не жди. Встряхни, напугай, заставь его защищаться и плодоносить. Просто почувствуй, как сделать вселенной больно и сделай. И тогда сразу во множестве мест появится множество создателей, сильных, вся тобой добытая энергия на это уйдет, нити опять ослабеют и потускнеют, но это будет уже неважно. Потому что сильные создатели создают сильные возмущения. Даже если не понимают это. И нити быстро опять напитаются, начнут излучать жизнь и все наладится. Понял.
— Ярослав осторожно кивнул.
— Все, можешь просыпаться, — с таким облегчением выдохнул Ирей, словно Ярослав снял с его плеч небо. — Там тебя будят. И жена испугалась. Иди.
И пропал, вместе с дырой в стене. А Ярослав обнаружил, что бездумно пялится сквозь испуганную Ладанэ. А вокруг толпится куча народа.
— Все хорошо, — выдохнул создатель. — Теперь у меня есть хоть какой-то план. Все хорошо.
глава 29
Глава 29
Главное — вовремя закруглиться и сбежать
Чего Ярослав меньше всего от себя ожидал, это того, что однажды возьмет и начнет изображать кого-то вроде своих белок, мышей и прочих частей Ирея Ратки. Ага, нести чушь, понимая, что это чушь, одновременно понимая, что это необходимая чушь и зная, что давать точные и четкие указания попросту нельзя. Потому что для умирающей вселенной не может быть ничего вреднее, чем создатели, получившие четкое направление. Вот метающиеся, сомневающиеся и творящие черте что создатели вселенной нужны. А спокойные и уверенные в своих действиях и их правильности — нет.
Еджиг при этом смотрел на Ярослава с явным скепсисом. И черт его знает, почему. Может понимал, что создатель несет откровенную чушь, нагнетает, запутывает и не говорит ничего конкретного. Может даже понимал, что не просто так, из вредности, это делает. А может попросту вспомнил, что скептик, в магию не верит и решил не выходить из образа.
Вифе же было плевать что там говорит Ярослав. Он окончательно заболел Илирмой и вел себя, как влюбленный подросток. То пытался тайком в декольте заглянуть, то любовался, опершись локтем на стол и положив на ладонь подбородок, то странновато улыбался. И это военный. Суровый офицер. Ярослав даже временами подозревал, что это именно добрая девушка Илирма захотела, чтобы несчастный Вифа так в нее влюбился и мир опять пошел ей на встречу. Никто ведь не говорил, что один, более сильный, создатель не может влиять на более слабого. И утешало только то, что и сама блондинка к Вифе была явно неравнодушна. Она наряжалась, сияла и искала его глазами, даже когда изображала неприступную звезду.
Впрочем, эта странная особа могла захотеть тоже влюбиться. Вот сказочной взаимной любви ей и не хватало для полного счастья. Ага, такой, беспроблемной. Когда на других даже смотреть не хочется. Когда ссоры если и бывают, то заканчиваются бурным примирением. И когда живут долго и счастливо, до самой старости и смерти. Ну, или до бессмертия, пока не надоест. Илирма до такого запросто додумается. И будет действительно счастлива. Она всю жизнь без устали делает себя счастливой.