- Ты когда замуж соберешься? - спросил Петр Семенович мне в спину.
- Как только документы подготовлю, - пробурчала я, надеясь, что он меня не услышит, или пропустит мой ответ.
Напрасно, несмотря на виртуозное умение симулировать глухоту и общую недоразвитость, слух у начальника был стопроцентный.
- Значит, на днях, - довольно констатировал он. - Вот и хорошо. Давно пора. А за кого?
Я притормозила и развернулась, чтобы достойно ответить, но Петр Семенович не дал мне такой возможности.
- Не за кого, - ехидно улыбаясь, ответил он сам себе.
Возразить мне было нечего, и он прекрасно об этом знал.
- Еленушка, - продолжил он, сменив тон на отеческий,- замуж тебе пора. А то все на работе, да на работе.
Собственное начальство я знала хорошо, поэтому заподозрила подвох.
- Петр Семенович, я не готова обсуждать с вами свою личную жизнь.
- И не надо! Есть у меня на примете...
Я не хотела слушать, кто там у него на примете и перебила:
- Вот только не надо меня сватать!
- Да почему сразу сватать? - деланно удивился Петр Семенович и резво перешел к главному: - Он хороший человек!
Поскольку подобные разговоры случались последнее время все чаще и чаще, у меня был опыт их прекращения.
- Пойду я, - сказала, открывая дверь. - Из мэрии должны звонить.
- Иди, - согласился начальник. - Но имей в виду, он хороший человек!
Я согласно кивнула и покинула кабинет.
Спускаясь по лестнице и старательно придерживая папку, из которой так и норовили вывалиться документы, я размышляла о том, как докатилась до жизни такой.
В самом деле, может со мной что-то нет так? В пору юности все было, как у всех. Кавалеры, цветы, кафе. Потом все вокруг стали жениться, а я как-то не стремилась к семейной жизни. Училась, работала. Познакомилась со взрослым мужчиной, завязались серьезные отношения. Спустя пару месяцев случайно выяснилось, что он давно и счастливо женат. И разводиться не собирается. Напротив, собирается завести со мной вторую семью и даже хочет общего (нашего с ним) ребенка. Конечно, я была влюблена, но не настолько, чтобы спокойно принять всю эту дикость. Какая вторая семья? Какой ребенок? Ладно, миллионы мужчин изменяют своим женам, имея постоянных любовниц. И миллионы жен об этом знают, или догадываются. И ничего, живут. Это их дело, взрослые, в конце концов, люди. Но ребенок? Допустим, не в средние века живем, и вопросы законнорожденности малыша сейчас никого не волнуют. Но ведь ребенок растет. И рано или поздно он начинает задавать вопросы: а где папа? а почему он с нами не живет? Что ему ответить? Как объяснить маленькому человеку, что у папы есть другая жена и другие дети, и с ними он живет, а к тебе просто приходит? Я попыталась объяснить всю бредовость подобной затеи, но наткнулась на полное непонимание. А что такого? Я материально обеспечен, могу себе позволить содержать две семьи. После пассажа про содержание семей, я поняла, что пытаться достучаться до человека бесполезно и попросту указала ему на дверь. И он ушел, громко хлопнув этой самой дверью на прощание. А через две недели, когда я уже успокоилась, вернулся. С большим букетом, кольцом и громким заявлением, что он решил развестись. Сначала я удивилась, потом сердце мое дрогнуло. Наверное, я бы приняла его предложение. Кажется, я даже открыла рот, чтобы согласиться. Но! Именно в этот момент мой предполагаемый жених заявил, что вот конкретно сейчас он развестись никак не может. Нужно подождать немного. Чего? Ну как чего! Жена больна. Нет, не смертельно, слава богу, но очень серьезно. Нужна операция. А как только операция будет сделана, и жена обретет былое здоровье, он тут же разведется и бросит к моим ногам весь мир. Я представила себе его жену, наверняка милую женщину, которой он наплел про вечернее совещание. Вот он сейчас рассказывает про ее мнимую болезнь, а она готовит ему ужин, ждет с работы. Стало так противно, что я даже не стала интересоваться, а чем же, собственно, хворает благоверная. Просто выставила его за дверь и букет вдогонку выкинула. Он надоедал мне своим вниманием еще с месяц, но после того, как, разозлившись, я пригрозила пообщаться с его половиной и рассказать ей о ее болезни, исчез в голубых далях.