- Леночка, - услышала в трубке его голос, - наконец-то я до тебя дозвонился.
- Стас, -от неожиданности я присела на лестничную ступеньку, - я не могу говорить.
- Лена, пожалуйста! – взмолился он.
- Нет, Стас! Я не могу, правда. У бабули сломана нога, мама с папой температурят.
- Так ты не в Москве?
- Нет, я у родителей. Приехала, а они заболели. Пришлось остаться. Сам понимаешь, мне сейчас не до разговоров.
- А когда ты вернешься в Москву?
- Стас, - я тяжело вздохнула, - я не знаю, правда.
- Нам нужно поговорить, - сказал Стас.
- Нужно, - согласилась я. – Но не сейчас.
- Хорошо. Но обещай мне, что мы поговорим.
- Обещаю.
- Договорились.
- Пока, Стас.
- Пока. И помни, я тебя люблю.
Я не стала отвечать, просто повесила трубку и пошла заниматься делами.
В таком безумии прошел почти весь январь. К концу месяца родители поправились настолько, что можно было оставить их без присмотра.
- Поезжай, - сказала как-то вечером мама. – Мы тут и сами справимся.
- Не терпится отправить меня восвояси? – пошутила я.
- И как ты догадалась? Догадливая ты моя.
- Вы справитесь? – серьезно спросила маму.
- Теперь уже справимся.
- Хорошо. Тогда послезавтра я поеду.
Первого февраля я вернулась в Москву.
24.
Дом встретил меня ровным слоем пыли, пустым холодильником и мигающей красной лампочкой на автоответчике.
А на работе был завал. Нет, не так. ЗАВАЛ! Петр Семенович обрадовался моему появлению так, что готов был пуститься в пляс. Подчиненные, едва заметив мое приближение, бросились наводить хотя бы относительный порядок в делах и готовить отчеты. Еще неделю я сидела на работе до позднего вечера, уходя домой, только чтобы поспать пару часов и переодеться. Мысль о том, чтобы завести кошку окончательно покинула меня.
Вторая неделя была посвящена друзьям и знакомым. Я и не подозревала, как много народа всполошила своим исчезновением. Так только дела на работе пришли в норму, и я смогла заканчивать свой рабочий день в положенное время, пришлось окунуться в светскую жизнь. Каждый вечер я встречалась с кем-нибудь из знакомых и пересказывала, как провела первый месяц этого года.
О Стасе я старалась не думать. Только в середине февраля, бросив случайный взгляд на руку, удивилась: я до сих пор носила его кольцо. Нет, мыслей о том, что наши отношения можно продолжить, не появлялась в моей голове. Но про кольцо я напрочь забыла. А сейчас посмотрела на него и поняла, что все нужно доводить до конца. Взяла телефон и набрала номер Стаса.
- Это я, привет, - сказала, едва он снял трубку.
- Лена!
- Нам нужно поговорить.
- Обязательно!
- Я приеду в субботу, в обед. Тебе будет удобно?
- Я буду ждать!
Конечно, можно было оставить все, как есть. Но сама мысль о том, что в доме Стаса будут лежать мои вещи, а у меня останется его кольцо, вызывала глухой протест. Не хочу ему ничего своего оставлять, пусть даже это и будет зубная щетка. И его вещи мне не нужны, тем более, помолвочное кольцо. Еще решит, что у него есть надежда.
Позвонила его лечащему врачу, и долго слушала, как замечательно идут дела у пациента.
- К сожалению, я больше не смогу отплачивать лечение, - сказала твердо, когда врач отчитался о проделанной работе.
- А больше и не надо, - удивился мой собеседник. – Вы уже все оплатили. В принципе, Стасу постоянное наблюдение уже и не нужно. Он может приезжать раз в месяц, для проверки, так сказать.
- Спасибо, - поблагодарила и повесила трубку.
Возможно, с моей стороны это было мелочно, но я не хотела больше оплачивать лечение Стаса. Достаточно сил и средств я потратила на этого, по сути, совершенно чужого мне мужчину. Я хочу вернуть ему кольцо, поставить жирную точку в наших отношениях и забыть все, что было между нами, как страшный сон.