- Нет.
- Тогда допиваем и в путь.
Так мы и поехали в Москву - я с Вадимом, а Валера следом за нами на моей машине. Я сидела рядом с Кочетовым и украдкой любовалась, как уверенно и красиво он ведет машину. Впрочем, он все делал уверенно и красиво. Стало мучительно жаль, что так нелепо сложилась жизнь. Я увлеклась Стасом, приняла жалость за любовь, вместо того, что бы обратить внимание на человека, который действительно того стоил. А теперь уже поздно.
Всю дорогу мы поддерживали ничего незначащий разговор, избегая смотреть друг на друга. И когда сил притворятся у меня уже не было, Вадим остановил машину у моего дома.
- Ну вот и приехали, - сказал он, заглушая двигатель.
- Приехали.
Он помог мне выйти из машины, подал сумку.
- Проводить?
- Спасибо, я сама.
К нам подошел Валера.
- Машину припарковал - отчитался он, отдавая мне ключи, - сигнализацию включил.
- Спасибо, - от души поблагодарила я и замолчала.
Возникла пауза.
- Подожди меня в машине, - попросил друга Вадим.
- Удаляюсь, удаляюсь, - Валера отвесил шутовской поклон. - Было приятно увидеть вас снова, прекрасная Елена.
Он поцеловал мне руку.
- Иди уже ловелас, - сказал Вадим.
- Ревнует, - пояснил мне Валера. - Отелло по сравнению с ним - мальчишка. Поэтому я удаляюсь.
Валера ушел машину, оставив нас одних у подъезда.
- Спасибо тебе за все, - начала я.
- Прекрати, - перебил меня Вадим.
- Нет, я хочу чтобы ты знал: я очень тебе благодарна!
- Прекрати, пожалуйста, - повторил Вадим.
Тогда я сделала шаг к нему навстречу, одной рукой взяла за куртку и, привстав на цыпочки, поцеловала.
Поцелуй длился лишь мгновение, потом Вадим резко отпрянул от меня.
- Не надо меня благодарить, - сказал хрипло. - И жалеть не надо.
Я открыла рот, чтобы возразить, но Вадим не дал мне такой возможности.
- И дружить мы тоже не будем, - сказал он.
А потом развернулся и ушел.
27.
В понедельник я вышла на работу. Петр Семенович прокомментировал мое возвращение, буркнув: «Ну, наконец-то» и загрузил заданиями. Коллеги пытались узнать причину моего долгого отсутствия, задавая наводящие вопросы, но поскольку я молчала или давала ничего незначащие ответы, от меня скоро отстали.
Через неделю, как и было мне рекомендовано, сходила к своему гинекологу. Видимо, мне повезло – швы ли оказались крепкими, врачи хорошими или мой организм достаточно здоровым, но мое физическое состояние вошло в норму. Разве что сидеть я по-прежнему опасалась, но врач заверила меня, что мои страхи совершенно напрасны.
Гораздо хуже было с эмоциями. Меня не покидало ощущение грязного тела, я постоянно хотела вымыться. Часами простаивала в душе, натирая кожу гелем, принюхиваясь к себе, как зверь. Мне казалось, что от меня, как и в тот день, разит водкой и спермой. По вечерам я прокручивала историю наших со Стасом взаимоотношений, выискивая в его поведении то, что должно было насторожить меня раньше. Сейчас, задним числом, я видела многое, что могло натолкнуть меня на мысли о несоответствии поведения Стаса его наклонностям. Или мне казалось, что видела. Задним умом ведь все крепки. Странно было то, что в доме Вадима я практически не вспоминала о происшедшем. А если и вспоминала, что как о чем-то отстраненном, не имеющем ко мне никакого отношения. С Вадимом я была, будто завернута в кокон. И этого ощущения тепла, заботы и безопасности мне очень сейчас не хватало. А еще я отчаянно случала по Кочетову. Вернее, даже не скучала. Я тосковала по нему. По его запаху, по шагам в коридоре, по внимательному взгляду черных глаз и вопросу: «как прошел твой день?» И эта тоска была гораздо страшнее всех моих мыслей о Стасе, потому что от Стаса я излечусь, я это знала. Но как забыть «я без тебя дышать не могу»? Как вычеркнуть из памяти теплые руки, прижимающие меня к груди так сильно и, вместе с тем, бережно?
Поняв, что самостоятельно со всем этим я не справлюсь, пошла к психологу. Теперь вечера у меня были заняты: я ходила на сеансы психотерапии. Записалась в группу жертв насилия. На первом же занятии меня поразило количество женщин, переживших изнасилование. Их было много, и они были такие разные. Единственное, что из объединяло – горе, разбившее их жизни на «до» и «после». Я слушала истории этих женщин и понимала – ничто не может защитить от подобного: ни образование, ни достаток, ни социальное положение. Единственное правило, которое действует в такой ситуации: не хочешь быть жертвой, не веди себя, как жертва. Наверное тем, кто не пережил подобного, это покажется дико, а может, даже и глупо, но анализируя услышанное в группе, я приходила к выводу, что это правило работает. В какой-то момент своей жизни, каждая из пострадавших становилась на этот путь, путь жертвы. Кто-то поздно возвращался темными переулками, кто-то знакомился с мужчиной и тут же отправлялся к нему в гости, а кто-то, как и я, слепо доверял свою жизнь практически незнакомому человеку, не обращая внимания на тревожные звонки в его поведении. У каждой из нас была своя, страшная история. Я не могла не понимать, что большинство обывателей, услышав такие рассказы, скажут: «сама виновата» и будут уверены в своей правоте. Именно это подтолкнуло меня к активному участию в работе фонда жертв насилия. Фонд был создан несколько лет назад, там работали не только психологи, но и врачи общей практики, хирурги, гинекологи. Фонд сотрудничал с правоохранительными органами и известными адвокатами, даже содержал гостиницу, где пострадавшие могли пожить немного в одиночестве, чтобы прийти в себя.