2. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ
Как во стольноём во городе во Киеве
Жил был там удалый добрый молодец,
Молодой Добрынюшка Микитинич;
Пожелал-то идти он за охвотою.
5 Обувает он сапожки на ножки зелен сафьян,
Одевает он Добрыня платье цветное,
Налагает он ведь шапку во пятьсот рублей,
А й берет-то ведь Добрыня да свой тугой лук,
Этот тугой лук, Добрынюшка, розрывчатой,
10 А й берет-то ведь он стрелочки каленые,
А й приходит-то Добрыня ко синю морю,
А й приходит-то Добрыня к первой заводи;
Не попало тут ни гуся, ни лебедя,
А й не серого-то малого утеныша.
15 А й приходит-то Добрыня к другой заводи,
Не находит он ни гуся, да ни лебедя,
А й ни серого-то малого утеныша.
А й приходит-то Добрыня к третьей заводи,
Не находит он ни гуся, да ни лебедя,
20 А й ни серого-то малого утеныша.
Розгорелось у Добрыни ретиво сердцо,
Скоро тут Добрыня поворот держал,
А й приходит-то Добрынюшка во свой-от дом,
Во свой дом приходит к своей матушке,
25 А й садился он на лавочку брусовую,
Утопил он очи во дубовый мост.
А й подходит-то к Добрыне родна матушка,
А сама-то говорит да таково слово:
— Ай ты молодой Добрынюшка Микитиниц!
30 Что же, Добрыня, не весёл пришел?
А й говорит-то ведь Добрыня своей матушке,
— Ай же ты родитель, моя матушка!
Дай-ко ты Добрыне мне прощеньицо,
Дай-ко ты Добрыне бласловленьицо,
35 Ехать мне, Добрыне, ко Пучай-реки.
Говорит-то ведь Добрыне родна матушка:
— Молодой Добрыня сын Никитинич!
А не дам я ти прощенью бласловленьица
Ехать ти Добрыне ко Пучай-реки.
40 Кто к Пучай-реки на сем свети́ да езживал,
А счастлив-то оттуль да не приезживал.
Говорит Добрыня своей матушке:
— Ай же ты родитель, моя матушка!
А даешь мне-ка́ прощение — поеду я,
45 Не даешь мне-ка прощения — поеду я.
А и дала мать прощение Добрынюшке
Ехать-то Добрыне ко Пучай-реки.
Скидывает-то Добрыня платье цветное,
Одевает-то он платьицо дорожное,
50 Налагал-то на головку шляпу земли гречецкой,
Он уздал седлал да ведь добра коня,
Налагает ведь он уздицу тесмяную,
Налагает ведь он потники на потники,
Налагает ведь он войлоки на войлоки,
55 На верёх-то он седелышко черкасское,
А и туго ведь он подпруги подтягивал,
Сам ли-то Добрыня выговаривал:
— Не для ради красы-басы, братцы, молодецкие,
Для укрепушки-то было богатырские.
60 А й бере́т-то ведь Добрыня да свой тугой лук,
А й бере́т-то ведь Добрыня калены стрелы,
А й берет-то ведь Добрыня саблю вострую,
А й берет копьё да долгомерное,
А й берет-то он ведь палицу военную,
65 А й берет-то Добрыня слугу младого.
А поедучи Добрыне родна матушка наказыват:
— А й же ты молодой Добрынюшка Никитинич!
Съедешь ты, Добрыня, ко Пучай-реки,
Одолят тебя жары да непомерные, —
70 Не куплись-ко ты, Добрыня, во Пучай-реки.
Видли-то да добра молодца ведь сядучись,
Не видали тут удалого поедучись.
А приезжает-то Добрыня ко Пучай-реки,
Одолили ты жары да непомерные,
75 Не попомнил он нака́занья родительска.
Он снимает со головки шляпу земли гречецкой,
Роздевает ведь он платьица дорожные,
Розувает ведь Добрыня черны че́боты,
Скидывает он порточики семи щелков,
80 Роздевает он рубашку миткалиную,
Начал тут Добрыня во Пучай-реки купатися.
Через перву-то струю да нырком про́нырнул,
Через другую струю да он повынырнул, —
А не темныя ли те́мени зате́мнели,
85 А не черныя тут облаци попадали,
А летит ко Добрынюшке люта́ змея,
А лютая-то зме́я да печерская.
Увидал Добрыня поганую змею,
Через перву-то струю да нырком пронырнул,
90 Через другую струю да он повынырнул,
Млад-то слуга да был он то́ропок,