- Лера, здравствуй, - совершенно спокойно сказал Ивар, обернувшись ко мне с мягкой улыбкой. - Хорошо, что ты пришла пораньше. Возьми на столе документы, их нужно подготовить. О наших делах поговорим в течение дня.
Но поговорить никак не удавалось, и я малодушно радовалась такой отсрочке. Мы сталкивались несколько раз в коридоре и других местах, но были предельно заняты или куда-то спешили. Приезд Совета директоров не давал и шанса подумать о своих бедах. Обед длился пятнадцать минут, а всё остальное время я полностью посвятила работе. И благодарила судьбу за то, что у меня есть такая возможность отвлечься. Наконец наступил вечер, но важный разговор так и не состоялся. Ивар вышел из конференц-зала вместе с директорами и сообщил, что они отправляются в ресторан. Я искала на его лице малейшие признаки недовольства мною, но не находила. Ивар спокойно попрощался, как будто ничего не случилось. Его поведение не укладывалось ни в какие рамки.
Или я переоценила свою значимость для этого человека? Сегодня он был таким же замкнутым и холодным, как в первые дни нашего знакомства. Ивару нужно было некоторое время, чтобы узнать меня. И когда он раскрылся, я поняла, что это добрый, отзывчивый человек, который не любит спешки и опрометчивых решений. Нельзя было давить на него, он бы просто закрылся. Спрятался в уютную прочную раковину, как улитка. Мне оставалось только ждать его решения по нашей ситуации, которое обязательно будет продуманным и взвешенным, и он найдет компромисс.
- В последнее время ты ведешь себя странно, - завела разговор Виола, сидя за столом в своем кабинете и что-то печатая в ноутбуке. Официальным тоном, позвонив в семь тридцать, она попросила меня заехать к ней на работу по нашему общему делу.
Понедельник. Сейчас бы наплевать на всё и забрать Лукьянову из дома, погнать на бешеной скорости по трассе, целоваться до одури и снова заняться крышесносным сексом, который возможен только с ней. Прямо там, на переднем сиденье. Вместо этого приходится проводить утро в офисе Виолы. Лера занята, жизнь продолжается и без ее присутствия рядом, а насущные дела требуют своего разрешения.
Виола старалась отодвинуть дату заседания, чтобы попробовать еще раз договориться с Кристиной. Девчонкой, которая подала на меня в суд за изнасилование. Пример другой известной малолетки оказался заразительным. Юная красотка хотела урвать куш или отомстить мне за то, что отверг. Мы знали, что она колеблется. Хочет и отступных, и посадить меня за решетку. Юношеский максимализм не позволял ей осознать, что получить всё сразу не выйдет. Или она забирает заявление и отправляется восвояси, разбогатев на приличную сумму; или признает себя изнасилованной, настаивая на суде.
Конечно, меня устраивал первый вариант. Не допускать огласки, утраты репутации. Платить ей не хотелось - противно было уступать малолетке, которая сыграла по-крупному, воспользовавшись предоставленным ей шансом. Случись это на пару лет раньше, мои ребята быстро научили бы ее хорошему. Но Виола настаивала на цивилизованном пути, приходя в ужас от предложений разобраться по-своему. Она вообще была дама разумная. Виоле было тридцать. Она хотела замуж, но о детях не думала – никто не должен был мешать ее карьере. Она метила в судьи и имела на то все шансы. Вся ее жизнь была распланировала до мелочей. Ее выводило из себя, когда что-то шло не по намеченному плану.
- Марат, ты пропадал все выходные, а я надеялась пойти с тобой на выставку авангардного искусства.
Еще одна особенность Виолы – желание приобщиться к богемному миру, который мне на хрен не сдался. Представители богемы сами приходили ко мне, когда нуждались в услугах высококлассных телохранителей. Не было надобности завоевывать репутацию и искать новых клиентов по тухлым мероприятиям и развязным вечеринкам. И Виола это знала, но постоянно требовала уступок. И я часто сдавался, потому что не хотел спорить. Не выносил, когда она зудела под ухом. Проще было согласиться, чем выслушивать упреки.
- Я был занят.
- Чем же?
- Работой.
- В выходные? – густая нарисованная бровь приподнялась, Виола оторвалась от ноутбука и стрельнула в меня подозрительным взглядом.
- Мы еще не женаты, а ты допытываешься.
- Разве допытываюсь? Я просто интересуюсь.