— Ты должна была убраться нахрен оттуда, как я тебе сказал, — настаивал он, и его глаза стали демоническими. — Я сказал тебе уходить. Я был в порядке.
— Это так не выглядело, когда я смотрела на тебя. — Она слегка приподняла подбородок, отказываясь поддаваться страху темноты его глаз. — Из тебя вышибали все дерьмо.
— Я демон. Я исцелюсь!
На этот раз она вздрогнула — но только потому, что он крикнул. Северус снова принялся расхаживать взад-вперед. Если бы у него была хоть капля декоративного дерьма, чтобы разбросать его по комнате, эти вещи разбились бы вдребезги. Вместо этого он просто излучал гнев — и все сопутствующие ему мелкие эмоции. Мойра чувствовала, как он стоит в пяти футах от нее, как вокруг нее поднимается жар, от которого нет спасения.
Ее нижняя губа задрожала — теперь заметно, так что она могла это почувствовать, — и, наконец, она дала волю слезам. Большие, тяжелые, багровые слезы, которые оставляли горячие полосы на ее щеках. Она не потрудилась вытереть их, но и не позволила своему лицу исказиться от отчаяния. Мойра сдерживала свои эмоции, ее выдавали только слезы — и дрожащие кулаки.
Когда Северус наконец перестал расхаживать взад и вперед, он посмотрел на нее, демонические глаза снова исчезли, и он нахмурился. В этот момент ему показалось, что он только что увидел ее, по-настоящему увидел, с тех пор как началась драка в баре. Ее руки перестали дрожать, и она закрыла глаза, когда он подошел и заключил ее в объятия — влажные, крепкие, непреклонные объятия, в которых, несмотря ни на что, она все еще находила утешение. Медленно она подняла руки и схватила его за бока, сжимая их в кулаки вокруг ткани его влажной рубашки, и позволила ему обнять ее. Вскоре слезы прекратились, и она всхлипнула, когда он начал растирать ей спину.
— Прости, что кричал. — пробормотал он ей в висок. — Мне просто не следовало приводить тебя сегодня вечером.
— Но я хотела прийти, — сказала Мойра, уткнувшись ему в грудь. — Я хотела быть там.
— И я должен был подумать. — Он резко выдохнул, его дыхание обжигало ее кожу. — Прости меня, Мойра, за все. Сегодняшняя ночь была моей виной, а не твоей.
Она кивнула. Хотя ей и приходило в голову поспорить, настоять на том, что именно она раскрыла свои способности, она этого не сделала. Этот спор остался бы без внимания для них обоих. Мойра все еще училась. Северусу следовало бы знать лучше.
Ей не место в демоническом баре — неважно, насколько реальным это заставило ее снова почувствовать себя.
Северус подержал ее еще немного, поглаживая по спине, потревожив прилипший к ней влажный бюстгальтер, пока она больше не смогла этого выносить. Затем он позволил ей переодеться во что-нибудь сухое — не теплое, но достаточно хорошее. Угольно-серые глаза, почти человеческие на вид, наблюдали, как она сняла с себя одежду, отбросила ее в сторону и натянула через голову одну из его мешковатых старых футболок. Его запах пропитал материал, и она поднесла его к носу под предлогом вытирания — но на самом деле она держала его там, чтобы вдохнуть его запах и подумать о нем в другом свете. Когда он был на ней сверху, внутри нее, доставляя ей удовольствие, потому что, казалось, получал кайф от самого акта, от того, что наблюдал, как она достигает кульминации у его рта.
Одетая в его рубашку, подол которой заканчивался на верхней части ее бедер, Мойра могла притвориться, что они были обычными людьми, которые провели ночь в баре. Она могла бы притвориться, хотя бы на мгновение, что она пьяна, и он тоже, что они танцевали часами напролет, смеялись с друзьями, прежде чем рухнуть в объятия друг друга, в его постели, с планами на поздний завтрак завтра утром, с похмелья и несчастные, но все равно счастливые тоже.
— Залезай, — пробормотал он, и иллюзия рассеялась. — Твоя кожа холодна как лед.
Позволив ему сбросить рубашку, Мойра прошла через его комнату и забралась под простыни. Ее голова откинулась назад к деревянным прутьям наверху, тем самым, к которым он привязал ее в тот первый раз, и ее щеки вспыхнули. Северус, казалось, не заметил, он подоткнул ей одеяло, а затем сел слишком далеко, примостившись на краю кровати.
— Северус? — она облизнула губы, когда он посмотрел в ее сторону. Он ее боится? Испугался ее силы, того, что кипело прямо под поверхностью. Он, похоже, не был большим поклонником ангелов. Мойра хотела спросить, подтвердить, что между ними ничего не изменилось — и что ничего не изменится, независимо от того, какие способности возникли из ее глубин. Вместо этого она выбрала более легкий путь и поковыряла свои ногти — ногти, которые очень быстро росли, и их будет все труднее и труднее подстригать обычными кусачками. — Ну, и что теперь?