Она резко выдохнула, новость выбила из нее дух. Дириэль отстранился, прижимая плоскую сторону ножа к ее щеке.
— Это был дорогой папочка, — прошептал он, затем провел пальцем у нее под глазами, его пугающе острый ноготь поймал ее слезы. — На случай, если ты немного медленно соображаешь… С полукровками никогда нельзя сказать наверняка.
Ее отец нанял демона, чтобы причинить ей боль? Если Дириэль говорил правду — а в этом не было никакой гарантии, настаивал тихий голосок в ее голове, — тогда это означало, что ее отец знал, кто она, где она… и просто хотел убрать ее с дороги. Все это могло быть ложью, но что бы это ему дало? Если он хотел причинить ей боль, очевидно, все, что демону нужно было сделать, это сказать правду. Правда была достаточно плоха. Если бы нож Дириэля не был приставлен к ее лицу, Мойра опустила бы голову, используя волосы, чтобы скрыть слезы.
— О, выше нос, лапочка, — Демон дважды похлопал ее по щеке, прежде чем убрать клинок, перекидывая его взад и вперед между каждой рукой. — Всегда есть луч надежды. Твой отец нанял меня, чтобы убить тебя, но я еще не сделал этого. А? А? Все не так плохо, не так ли?
Глаза Мойры сузились, глядя на него, хотя в ее взгляде не было яда, когда душераздирающая печаль пронзила ее изнутри. Она всю свою жизнь готовилась к тому, что ее отец — ну, мужчина, который пожертвовал немного спермы, — возможно, не захочет ее признавать. Она произнесла десятки речей. Она читала книги на эту тему, подростком посещала разные форумы, посвященные этому вопросу, писала в разные чаты. Мойра думала, что достаточно подготовилась, чтобы воспринять новость и не дрогнуть — чтобы иметь возможность смириться с этим, смириться с этим и продолжать идти.
Наконец ее колени подогнулись, тело опустилось настолько, насколько позволяли цепи.
Очевидно, она недостаточно подготовилась.
Потому что это чувство пустоты, эта постоянно расширяющаяся черная дыра в глубине ее души причиняла боль гораздо сильнее, чем все, что Дириэль с ней делал.
— Видишь, вот что получает крылатый ублюдок за то, что не добавил подробностей в наш контракт, — продолжил Дириэль, его неподдельное ликование было вишенкой на вершине этого кошмара. — Он сказал, что я должен убить тебя, и я, конечно, убью, но он не сказал, когда мне нужно это сделать.
Она закашлялась, глаза расширились, когда его рука обхватила ее за горло и сжала.
— Итак, — бездушные черные глаза блуждали вверх и вниз по ее фигуре, — давайте посмотрим, с чем мы здесь имеем дело, м?
Он просунул палец в петлю ремня на ее джинсах, затем разрезал ее ножом. Мойра напряглась, болезненное чувство охватило ее, когда она поняла, что он собирался сделать, и наблюдала, как напрягся каждый мускул, когда он просунул нож под талию гладкой стороной вниз, затем повернул его вертикально и разорвал. Зазубренное лезвие прорвало ткань насквозь, и она попыталась вывернуться, визг застрял у нее в горле.
— А теперь будь хорошей девочкой и постарайся не двигаться, — сказал он, присев на корточки и потрогав разрыв. — Не хочу, чтобы я задел тебя… пока что.
Он продолжал разрезать ее одежду с почти клинической точностью. Сначала пошли ее джинсы, разрезанные по боковым швам и отброшенные в сторону двумя аккуратными кусочками. Ему нужно было присесть, чтобы сделать это, и, выжидая, затаив дыхание, Мойра нанесла удар.
Ей удалось ударить его коленом прямо в нос, заставив рычащего демона опрокинуться назад, и множество ожерелий звякнуло. Зарычав, он вытер кровь о свое драгоценное белое одеяние, а затем вернулся к работе гораздо более рьяно, чем до этого.
Мда. Это оказалось менее приятным, чем она ожидала.
Затем последовали ее трусики, разрезанные с обеих сторон. Мойра инстинктивно скрестила ноги, но Дириэль заверил ее, что не будет их раздвигать; он взял самое длинное из своих жемчужных ожерелий и обвил его вокруг ее лодыжек, связав их — его точная формулировка была довольно сдержанной — казалось, он очень гордился собой, когда закончил.
Затем последовал ее свитер, разрезанный и разрезанный с меньшим изяществом, как будто он начинал терять терпение. И последнее, но не менее важное: ее бюстгальтер; он расстегнул застежку зубами, пока Мойра боролась с ним, затем с драматическим талантом скользнул вокруг нее и сорвал его спереди, бретельки защелкали на ее коже, когда они порвались.
— Ну, разве ты не выглядишь… — он поджал губы, рассматривая ее, со вздохом отбрасывая лифчик в сторону. — До боли заурядной. Не уверен, чего я ожидал…