- Почему ты мне не сказала? - спросила она. Я наклонила голову в сторону, и когда я ничего не ответила, она добавила: - О том, что ты связана с этим... мужчиной?
Она сморщила нос, словно не могла заставить себя произнести имя Романа.
- Ты бы его одобрила?
Она насмехалась.
- Конечно, нет.
Я кивнула.
- Вот поэтому и не сказала.
- Как ты могла подумать, что он тебе подходит?
Я никак внешне не отреагировала, но сказала: - Потому что он преступник, да?
Она кивнула.
- Ты знала о папе?
Роман мог быть преступником, но Беннет Хадсон тоже был не невиновным человеком.
Она моргнула, и я поняла, что шокировала ее, потому что она не смогла достаточно быстро скрыть свое выражение лица.
Она отвернулась от меня.
- Я не знаю, о чем ты говоришь.
Я кивнула. Мама могла сколько угодно отрицать это, но она знала.
Она знала об отце и Уильяме. Роман мог быть преступником, но, по крайней мере, он не скрывал, кто он такой, за высоким положением.
Роман мог нарушать закон, но он не использовал свой статус для злоупотребления системой.
- Ты не запятнаешь имя своего отца беспочвенными слухами, - сказала она, и впервые за долгое время в ее голосе прозвучал намек на эмоции.
Я рассмеялась, и ее глаза расширились от удивления, услышав пустоту в этом звуке.
- Ты думаешь, это беспочвенно? На улице нет репортеров, желающих поговорить с тобой о преступной деятельности отца, только потому что Роман убрал его имя из информации, передаваемой прессе. А ты все знала о его участии.
Она ничего не ответила на это, но я увидела, как ее рука сжалась вокруг кружки, а затем, заметив мое внимание, ослабила хватку.
Я глубоко вздохнула. Я не хотела с ней ссориться, но я должна была знать.
- Ты любишь его?
- О чем ты говоришь?
-Папа. Ты его любишь? Или любила, или еще что.
- Он был моим мужем. Конечно, он был мне дорог.
- Мама, я не спрашивала, дорог ли он тебе. Любила ли ты его так, как я люблю Романа?
- Да ты - ребенок. Что ты знаешь о любви?
- Я знаю, что если бы я потеряла Романа, то была бы сейчас в полном дерьме. Я бы не хотела вставать с постели. Я бы не хотела никого видеть, и я бы не была такой собранной, как ты.
- Значит, ты собираешься очернить меня за то, как я решил справиться со своим горем, только потому, что это отличается от твоего?
Я покачала головой.
- Конечно, нет. Вот почему я спрашиваю тебя. Я не думаю, что вы любили друг друга.
И я не знала, почему это так важно для меня, только то, что это так.
Если бы у нас с Романом родился ребенок, он бы рос, зная, как сильно мы любим друг друга.
Сомнений быть не может.
Она покачала головой и отвернулась от меня.
- Мама.
- Оставь это, Райли.
- Я не буду думать о тебе хуже, независимо от ответа.
Она покачала головой.
- Мама!
- Как я могла любить этого ублюдка? - кричала она.
Это было так неожиданно, что у меня заколотилось сердце.
- Ч-что?
- Ты хочешь знать, любила ли я его? Как я могла любить такого холодного человека? Того, кто ставит собственную жадность выше безопасности своего ребенка.
Я затаила дыхание
- О чем ты говоришь?
Она покачала головой.
- Этот человек мертв, Райли. Все ошибки, которые он мог совершить, остались в прошлом, и я не хочу говорить об этом с тобой, так что просто оставь это. Я не знаю, люблю ли я его, все, что я знаю, это то, что мои эмоции переполняют меня, и я больше не хочу это обсуждать.
Она поставила кружку на стойку и отошла от меня.
Я еще некоторое время стояла, обдумывая ее слова.
О чем она говорила?
Отец никогда бы не поставил свою жадность выше меня. Он не мог. Он отдал свою жизнь, защищая меня, так что не может быть... так?
Но что-то не давало мне покоя.
Воспоминание, о котором я давно забыла.
О том, как мои родители ругались в больничной палате после моего падения с обрыва.
На мои вопросы о расследовании они всегда отвечали уклончиво, и в тот момент мне было не до того, чтобы давить на них.
Я и так была достаточно травмирована, и у меня была сильная боль, на восстановление которой ушли месяцы. Я не хотела зацикливаться на этом больше, чем нужно.
Но они о чем-то спорили, и мама рассердилась.
Она была так зла, что, кажется, никогда раньше не проявляла таких сильных эмоций.
Лакомые кусочки спора проникали в мое сознание, но когда я думала, что дошла до чего-то, что имело бы для меня смысл, все воспоминания начинали размываться на заднем плане.
Я моргнула.
Что за черт?
***
Сердце, казалось, билось в груди громче, чем ближе я подходила к обрыву.
От родительского дома сюда можно было доехать всего за сорок пять минут, но я не возвращалась сюда с тех пор, как произошел инцидент.
Я даже не смела думать об этом месте, но вот я вернулась к нему.
Что-то заставляло меня искать ответы, и я знала, что не смогу успокоиться, пока не найду их.
Знали ли мои родители о моем похищении больше, чем рассказывали?
Знали ли они человека, который меня похитил?
Мой разум восстал против этой мысли, потому что если бы они знали, то сообщили бы в полицию, что привело бы к аресту этого человека.
Мои родители не могли допустить, чтобы человек, сделавший это со мной, оказался на свободе...
Не могли же...
При этой мысли на глаза навернулись слезы.
Этого не могло быть.
Когда я припарковала машину и посмотрела на скалу, у меня задрожала рука. Пейзаж был прекрасен, и в другой жизни мне, наверное, понравилось бы здесь.
Это было бы прекрасное место для свадьбы.
Жаль, что все, что я видела, сидя в машине, - это воспоминания о чистом голубом небе над головой, когда я лежала на дне обрыва с переломанным телом.
Голос звал меня и говорил, чтобы я продолжал бороться. Тогда я была уверена, что это было мое воображение.
И все же, даже спустя столько лет, меня утешала мысль о том, что я, возможно, была там не одна.
Я отогнала эту мысль и выключила двигатель, прежде чем выйти из машины.
Я даже не знала, как мне удалось добраться до края.
Мои глаза опустились вниз.
Все выглядело не так, как я себе представляла.
Оно выглядело... неподвижным и безобидным, хотя я понимала, насколько опасным может быть падение.
По счастливой случайности, падая, я ударилась о выступающий сбоку валун. Это не позволило моему телу упасть дальше.
Я отошла от края и села, глядя в открытое пространство.
Я думала, что приезд сюда воскресит воспоминания, которые мой мозг пытался похоронить, но все, что я получила, - это учащенное сердцебиение и дрожащие конечности.
Я не знаю, сколько я так просидела, но чем больше воспоминания ускользали от меня, тем сильнее я расстраивалась. Я больше не могла этого выносить.
Я встала, смахнула грязь с джинсов и повернулся, чтобы вернуться к машине, как вдруг замерла.
Знакомая фигура стояла и смотрела на меня и я не знала, как долго он там стоял.
Еще одно воспоминание кольнуло мой мозг.
- Что ты здесь делаешь?
Глава 28
Роман
Я вернулся домой в пустую квартиру.
Неудивительно, ведь утром Райли написала, что едет к маме. Но мне было неспокойно с тех пор, как я прочитал ее сообщение, и я не знал, почему.
Я провел рукой по бороде, вглядываясь в пустоту квартиры без нее.
С двадцати лет я жил один.