– Который из них, папа?
– Тот, черный с желтым.
– Они все черные с желтым. Как осы.
Слушая вполуха непринужденное щебетание девочек, глядя на корабли и стараясь не думать о Грейс, Шарп не услышал приближающихся шагов и очнулся только тогда, когда за спиной прозвучал резкий, пронзительный голос:
– Все в порядке, лейтенант?
Он обернулся и увидел лорда Памфри, молчаливого спутника, едва ли произнесшего и пару слов за время поездки.
– Милорд?
– Впервые о том, что вас привлекли к участию в этом сомнительном предприятии, я услышал лишь вчера вечером, – негромко сказал Памфри, – и должен признаться, что дотоле ваше имя было мне совершенно незнакомо. Прошу извинить. Отец готовил меня для военной карьеры, но потом пришел к выводу, что я слишком умен и болезнен. – Он улыбнулся, но Шарп не ответил. Лорд Памфри вздохнул. – Я позволил себе потревожить сон двух или трех знакомых и навести о вас справки. Мне рассказали, что вы предприимчивый, изобретательный человек.
– Вот как? – Шарп все еще не понимал, что общего может быть у него с лордом Памфри.
– Я тоже человек предприимчивый и работаю на министерство иностранных дел, хотя в данный момент исполняю обязанности адъютанта при сэре Дэвиде Бэрде. Весьма поучительный опыт. Итак, лейтенант, все в порядке? Вы ведь не против участия в миссии капитана Лависсера?
Шарп пожал плечами:
– Получилось немного неожиданно, но…
– Крайне неожиданно! Удручающе неожиданно! – согласился Памфри.
Он был настолько худ и тонок, что казалось, порыв ветра может сбросить его с пристани на обнажившийся с отливом илистый берег, но впечатление слабости и хрупкости рассеивалось, когда вы встречались с его пронзительными, умными глазами. Достав табакерку с нюхательным табаком, лорд поднял крышечку и предложил Шарпу угоститься.
– Нет? Не пользуетесь? Я нахожу процедуру весьма успокаивающей, а в данный момент нам прежде всего требуется сохранять ясную голову. Сия экспедиция вдохновлена и поддерживается герцогом Йоркским. Форин-офис, где о Дании знают немного больше, чем его высочество, относится ко всей этой затее с крайним неодобрением, но – увы! – герцог заручился поддержкой премьер-министра. Мистер Каннинг желает заполучить флот и при этом избежать такого развития событий, которое привело бы Данию в стан наших врагов. По его мнению, взятка кронпринцу поможет казначейству избежать расходов на проведение военной кампании. Веские аргументы, не так ли, лейтенант?
– Как скажете, милорд.
– Я бы сказал, столь же веские, сколь и бестолковые. Все закончится слезами, лейтенант, вот почему министерство в своей невыразимой мудрости прикомандировало меня к этой датской экспедиции. Мне поручено, так сказать, подчищать за ними.
Интересно, подумал Шарп, зачем его светлость носит на щеке мушку? Их ведь носят женщины, а не мужчины.
– Думаете, милорд, из этого ничего не получится? – спросил он, наблюдая за двумя схватившимися из-за рыбьего хвоста чайками.
Памфри устремил взгляд на корабли:
– Из того, что я слышал о датском кронпринце, ничто не дает оснований полагать, что он подвержен коррупции.
– Коррупции?
Тень улыбки скользнула по лицу его светлости.
– Я хочу сказать, что кронпринц не из тех, кто берет взятки, вот почему министерство крайне озабочено возможными неприятными для Британии последствиями этой аферы. Мы можем оказаться в весьма неловком положении.
– Как?
– Допустим, кронпринц сочтет себя оскорбленным фактом предложения взятки и объявит об этом на весь мир.
– По-моему, ничего страшного, – пожал плечами Шарп.
Лорд Памфри покачал головой:
– Нам пришлось бы извиняться и оправдываться, что стало бы сильнейшим ударом по нашей дипломатии. Сказать по правде, мы даем взятки половине правящих особ Европы, но делаем вид, что ничего подобного нет. Есть и еще одно обстоятельство. – Он оглянулся, словно желая убедиться, что их никто не подслушивает. – Нам известно, что капитан Лависсер наделал много долгов, играя в «Олмаке». Не он один, конечно, но факт тревожный.
Шарп усмехнулся:
– Человек по уши в долгах, а вы посылаете его в другую страну с сундуком денег?
– Главнокомандующий настаивает, премьер-министр его поддерживает, а у министерства иностранных дел нет оснований сомневаться в честности почтенного Джона Лависсера. – Памфри произнес это таким тоном, что было ясно – у него честность вышеназванного джентльмена вызывает сильные сомнения. – Когда энтузиазм спадет, лейтенант, именно нам придется подчищать сцену. Отвратительная вещь – энтузиазм. Если худшее действительно случится, мы бы хотели, чтобы никто ничего не узнал. Нельзя же допустить, чтобы герцог или премьер-министр был выставлен перед всем светом дураком. Вы со мной согласны?