Несколько раз я выезжал с детьми, своими и чужими,
как они говорят "на поиски кладов". На самом деле, это были обычные приборные археологические разведки на местах средневековых русских селищ, которые из года в год распахиваются. У настоящих археологов до этих мест руки в обозримом будущем вряд ли дойдут, а скорее всего эти поляны и пустоши вскоре попросту в Подмосковье исчезнут начисто - слишком уж тут усердно строят. Да и не интересуют археологов и историков те немногочисленные и бедные находки. Ну что там можно найти - медные монеты, крест нательный, да крестьянскую пуговицу-гирьку...
Но это археологи. Детей же эти свидетельства прошлого интересуют необыкновенно. И не только детей. Взрослые увлекаются тоже и потом отбоя нет от просьб повторить поиски и поехать куда-нибудь еще. Каждому хочется непременно подержать находку, потереть о рукав, рассмотреть со всех сторон.
Однако мало кто соображает, что мы по сути дела занимаемся противозаконным делом и в принципе можем понести наказание. Любые несанкционированные раскопки и поиски утерянных или сокрытых ценностей на территории археологических памятников, к которым относятся и места исчезнувших поселений запрещены. Зато почему-то на этих местах можно строить особняки, устраивать карьеры, прокладывать дороги и вообще вести какую-то хозяйственную деятельность. Российская археологическая наука непоколебимо считает все, что покоится в русской земле своей собственностью и любые попытки любительских поисков воспринимает в штыки.
В 1997 на пахотном поле мною были найдены два клада.
Собственно, точнее я просто обнаружил места на поле, где эти клады лежат, после чего немедленно сообщил об этом археологам. Те приехали сразу же, и первым делом я был предупрежден, что совершил я нечто плохое, преследуемое по закону.
Найдя что-нибудь в следующий раз - а я найду обязательно - мне придется двадцать раз подумать стоит ли сообщать о находках властям.
Оба "моих" клада сегодня уже изучены, по результатам обследования написаны статьи, и как таковые они уже никому не нужны, занимая место где-нибудь на полках запасников музея. Вряд ли кто-нибудь из людей посторонних их теперь увидит, поскольку сами крохотные русские монетки Ивана Грозного и собрание наперсных крестов практической ценности почти не имеют. Но лично для меня имеют - и большую.
Почти каждый российский музей сегодня нищ. Нет денег на зарплату сотрудников, нет денег на охрану, на ремонт, и тем более нету для покупки новых экспонатов. В то же время музеи полны второ- и третьестепенными случайными вещицами, научного и художественного значения не имеющего, но представляющих огромный интерес для частных коллекционеров.
Наверное, для многих это звучит кощунственно, но почему бы тому же музею не организовать выставку-продажу подобных раритетов или не устроить аукцион? В частной коллекции любая вещь займет достойное место, а продажу можно оговорить условием, что музей имеет право выкупа своего бывшего экспоната и во всяком случае иметь доступ к нему для научной работы.
Все это вполне реально. Нельзя касаться, конечно, предметов имеющих государственное значение, являющихся художественными или историческими памятниками страны. А
все остальное...
Курганные славянские древности, во множестве найденные археологами за много лет раскопок. Практически все они одинаковы, но курганы продолжают копать. Дубликаты нумизматических коллекций. Образцы стекла, кузнечной работы восемнадцатого-девятнадцатого веков. Изразцы.
Фарфор, милые сердцу домашние забавные безделушки, которыми были полны покои дворянских семей еще в прошлом веке. Список коллекций можно прочесть в начале этих заметок.
Возможность криминального обращения и вывоза за границу, разумеется, есть, но если бы кто-нибудь знал, откуда, какими каналами идет пополнение частных коллекций сегодня!
И справиться с этим явлением, когда в музеях не платят зарплату годами, практически невозможно.
И как ни кощунственно это звучит, продажа музеями своих маловажных предметов из запасников, во многом пошла бы на пользу - и самим ученым, и российской история, и людям, которые эту историю сохраняют для потомков.
Археологи ныне чрезвычайно злы на любителей. Уже несколько раз появлялись в разных газетах статьи, рисующих поисковиков в крайне черных тонах. Пишут о незаконных раскопках в Крымк, на Тамани, о разграблении уцелевших курганов. Спору нет, вред гробокопателями наносится большой - особенно теми, кто ищет что-то древнее для собственной наживы. Но связано это лишь с общим резким обнищанием страны, и судорожными поисками людей любыми способами заработать на жизнь.
Однако девяносто процентов любителей занимаются приборными поисками в пахотных перемешанных горизонтах тысяч и тысяч древнерусских селищ, на местах исчезнувших деревень, сожженных барских усадеб - то есть в тех местах, куда археологи доберутся не скоро. Следует помнить, что самый лучший металлоискатель "берет" на глубину не превышающую тридцати-сорока сантиметров, и значит все, что лежит глубже, будет ждать следующих исследователей. Да, у нас случаются музейные, если можно так выразиться, находки. И никто не против, если с ними будет проводиться какая-то научная работа. Пусть их измеряют, фотографируют, зарисовывают. Вряд ли для написания ученой статьи необходимо иметь все время перед глазами описываемую находку. Ученым охотно объяснят, где именно, на какой глубине лежал этот предмет. Условие одно - не отбирать, не угрожать, не давить силой закона и учёным авторитетом. Иначе десятки и десятки находок просто-напросто пройдут мимо...
Правда, мне уже сейчас стали встречаться в научных публикациях фотографии образцов мелкой пластики с подписями "из частного собрания".
Надо сказать, что трудно представить себе "кладоискателя
" - не коллекционера. Большинство все же нумизматы.
Оно и понятно. В иной счастливый день на хорошем месте можно найти до пятидесяти-ста монет без всяких кладов.
Примерно на пятьдесят медных монет попадается одна-две серебряных. Из меди чаще всего попадаются полушки и деньги времен Анны Иоанновны. Эти монеты, по-моему, можно встретить и на Северном полюсе. Затем - по частоте - двухкопеечники Николая Первого. Затем - павловская медь.
Затем - "российская медная монета". Нумизматы знают, о чем я говорю.
Находки серебряных рублей, полтин вне кладов - крайне редки. Мне самому-то попалось два раза по рублю, Александра I и николаевский и несколько полтин и полу-полтинников.
Другие собирают археологию. То есть, например, украшения вятичей. Или наконечники стрел. Некоторые коллекционируют ту же мелкую пластику. Кресты, иконки, образки. Есть коллекции крестьянской "бижутерии", бубенчиков, кузнечных и плотницких инструментов. Урону исторической науке все эти люди вряд ли смогут нанести. Наоборот - за свой счет издают каталоги, описания, систематизации находок... Иные уже и сами консультируют историков.
Но получается странная картина - отчего-то все время приходится оправдываться, заранее принимая сторону официальной науки. А дело как раз в том, что оправдываться нам не в чем.
И быстро растущее увлечение любительским поиском - лучшее подтверждение. Добираясь куда-нибудь к черту на рога, через буераки, ручьи, разбитые мосты, и увидев вдруг чужие ямки, первое время трудно не дать волю чувствам.
Развелось, мол, сколько!
Кое-кто ищет только сокровища. Появлялся у нас забавный такой мужичок из Белоруссии по имени Леня. Он, якобы, как-то нашел в лесу кусок золота в несколько килограммов весом. Обломок чего-то. С драгоценными камнями, с какими узорами - по его словам. Продал, купил квартиру однокомнатную и дачку... Но свихнулся на кладоискательстве,
как сейчас говорят, "конкретно". Ходит по полям, что-то роет.
Ничего больше он не нашел, однако, информации о сокровищах отступавшей через его края французской армии, собрал немерено.