– Кузнец - человек страшноватый, о нем говорят, что он колдун. Женат не был ни разу, а вот сейчас в зрелом возрасте ему приспичило оставить наследника и обучить его ворожбе да кузнечному делу. И для этого требуется здоровая и красивая жена. Вот он тебя и выбрал. Да ты, видать, испугалась и сбежала. Больше мне неведомо ничего.
– А деревенька, в которой я живу - далеко отсюда?
– Рядышком совсем, пешком дойти можно. В ней в основном живут те, кто обслуживает королевский двор. Продукты заготавливает, рыбу ловит, скот выращивает, ткани делает. Даже мануфактура своя есть.
Картинка вырисовывалась совсем уж неприглядная. Значит я - сирота без роду без племени, приблудыш суконщика, а в ближайшее время должна была стать собственностью жестокого кузнеца. Понятно, почему сбежала.
Лучше, конечно, было бы очнуться какой-нибудь наследной принцессой или маркизой. Да и не в средневековье, пусть и развитом. А там где могут сделать томограмму и не станут лечить сотрясение мозга и травму глаза эликсиром из какого-то корня.
Но вспомнив, от какой боли я неожиданно для себя самой сбежала в этот странный и пока чужой мир, подумала: “Поживем дальше, увидим, что будет”. По крайней мере, теперь я молодая, а после того как меня тут выходят, буду еще и здоровая и возможно, симпатичная. Прости Милдред, что выселила тебя. Очень надеюсь, что ты не попала на мое место. Там тоже сейчас несладко.
Ох, неужели я на полном серьезе обо всем этом рассуждаю? Хотела посмеяться над собой, но почувствовала, как снова проваливаюсь в сон.
А разбудил меня грубый голос:
– Эй, Милли, чего разлеглась? Опозорила меня перед всей деревней! Хватит от работы отлынивать, быстро собралась и пошла домой!
ГЛАВА 4. Опекун
Открыв глаз, способный видеть, я убедилась, что все еще остаюсь Милдред и лежу на кровати в целительской.
А над этой кроватью стоит неприятный тип. Пожилой мужчина, на голове топорщится колючий ежик жестких волос, каштановых с проседью. Глаза водянистые, навыкате. Густая каштановая с сединой наполовину борода закрывает большую часть лица, спускается на грудь. Впалую и тощую. И весь он худосочный, но, кажется, жилистый. Рукава рубашки из грубого полотна закатаны до локтей, открывая загорелые и словно оплетеные корнями деревьев, руки.
– Шарахалась по лесу, зверей распугала, охоту королю испортила. А тебя между прочим жених такой видный дожидался. Захочет ли взять теперь?
– Кто вы, любезный? — в целительскую зашла Славия, с удивлением уставилась на посетителя. Значит, они незнакомы.
– Я опекун этой неблагодарной твари! — он выкатил глаза еще сильнее, кажется вот-вот они вывалятся.
Хорошенький у Милдред приемный отец. Почему она только сейчас в лес сбежала?
– Как вы вообще проникли на территорию владений короля? — продолжила возмущаться Славия.
– У меня тут свои люди! — заносчиво выпалил суконщик. — С чего я каждой бабе должен буду отчитываться!
– Каждой бабе? Потрудитесь извиниться!
Славия подняла правую руку, в которой блеснуло что-то похожее на круглое карманное зеркальце, наставила на грубияна.
Это возымело неожиданный эффект. Хам попятился назад, чуть не врезавшись в мою кровать и выставив вперед руки.
– Извиняюсь, извиняюсь, — бормотал он примирительно, — грех попутал, не видел, с кем разговариваю. Охранник тут на воротах - сосед мой. Он и впустил, я сказал что приблудная моя здесь содержится. Он быстро понял, о ком я.
Славия спрятала “зеркальце” в карман. Интересно, что это за штука, которая навела ужас на такого отъявленного наглеца?
– Так заберу я дочурку-то свою? — залебезил суконщик.
– Как вас зовут? — спросила Славия.
– Валекс Сим, — поспешно ответил мужчина, — я тут с оказией был, сукно завозил в цех, что рядом. Ну и про Милли мне сказали. Мне потом несподручно за ней тащиться.
– Сможете ли вы оказать надлежащий уход за девушкой? — Славия строго посмотрела на Сима.
– Надлежащий для нее и окажу, как иначе, — закивал пройдоха.
– Милдред, — обратилась ко мне знахарка, — господин Валекс – твой опекун, он имеет право забрать тебя отсюда.
Я могла только кивнуть.
– Есть ли у вас какой-нибудь транспорт? Бедняжка с трудом может стоять.
– На телеге свезу, она как раз освободилась после сукна.
– И еще, — Славия вздохнула, — девочка ударилась головой и почти полностью лишилась памяти.