*СиБи — (CB- Citizen Band), диапазон радиочастот, выделенный для гражданской радиосвязи.
А я не столько слушал Юсуфа, сколько смотрел на Машу. И видел, как меняется ее настрой, и злость в глазах сменяется надеждой. Похоже, она для себя что-то важное сейчас решила.
— Короче, зовут они меня на военную базу. — Юс отхлебнул из кружки заверенного Машей чая. — Ну, не одного меня, конечно, всех, кто их слышит. Я прикинул… Бывшая… С ней у нас отношения, конечно, так себе, но. дочь, Марина… Да и обустраиваться за крепкими стенами и под прикрытием охраны из морпехов — всяко лучше, чем в чистом поле и с голой жопой.
Он достал из рюкзака новенькую радиостанцию «Моторола» с кучей кнопок и толстой обрезиненной антенной, включил. Голос из динамика немного хрипел, но слова слышны были чётко:
«…Повторяю для всех выживших. База „Балтика“. Координаты: шестьдесят градусов северной широты…»
Маша вцепилась в прибор, будто это золотой слиток:
— Это же где-то под Кронштадтом! Пара часов езды!
— Ага, пара часов, правда — через натуральный ад, — Юс невесело улыбнулся. — Там же всё кишит этими тварями. Ты на «Дастер» мой глянь — живого места на нем нет, еле дотянул до вас. И патроны к «Сайге» почти все расстрелял. Потому сюда и рвался. Надеялся, что тут или живые есть, или хотя бы оружейка со стволами и патронами уцелела. У армейцев, конечно, и стены, и оружие, и генераторы… Но до всего этого еще живым добраться нужно.
Он посмотрел на меня. А я сидел и молчал.
— Я еду с тобой, — сказала Маша.
— Я? — Юс удивленно поднял бровь.
— Я, — она встала, отряхивая ладони л колени брюк. — Ты отвезешь меня на эту «Балтику», Юсуф?
Я почувствовал, как пол уходит из-под ног.
— А Серёга как же? — Юс кивнул на меня.
— Он похоже, решил, что уже мёртв. Только почему-то ещё дышит. Если бы не ты, я бы сама утром уехала. В никуда. А благодаря тебе теперь хотя бы направление появилось.
Ох, Маша, что ж ты меня так жестоко то? Впрочем — заслужил, себе врать смысла нет.
Они уехали на рассвете. Я отдал Юсу половину пистолетов и четыре «Сайги» под пистолетный патрон из тех девяти, что остались в КХО после ухода Станиславича. Патронов в багажник закинул восемь ящиков. Отдал бы и больше, но тут уже Юсуф сам сказал — баста, перегружать машину не стоит. И ехать осталось немного, но рисковать не хочется. «Дастер», освободившийся, наконец, от тащившейся за ним шлейфом растяжки-баннера, коротко вякнул на прощание клаксоном и вырвался с парковки на пустой КАД. Я видел, как Маша в последний раз обернулась и легонько махнула мне рукой на прощание. А я вернулся в «тренерскую» и тяжело опустился на диван, уставившись на висящий на стене плакат с бравым спецназовцем, целящимся куда-то из обвешанного всем, чем только можно, АК-12. «Стреляй точно. Умирают только один раз».
Сон пришел как-то незаметно. И во сне я увидел Пабло, армейского сослуживца Пашку Маринина. Он после «срочки» подписал контракт, остался служить в погранвойсках и погиб в горах тогда еще неспокойной Чечни в далеком уже 2008-м. В двери «тренерской» вошел не тот улыбчивый и слегка лопоухий Пашка, каким я его помнил по годам армейской юности. Нет, из темного коридора мне на встречу шагнул молодой, но много повидавший суровый мужик. Наверное, именно так и выглядел Пабло перед смертью. Ну, или мог бы выглядеть, если бы выжил в той засаде на дороге под Чишками.
— Ну, ты и дурень, Серый, — укоризненно покачал он головой, аккуратно примостившись на краешек дивана. — У тебя ж, мудака, есть всё, чтобы жить дальше. Да, шансы нифига не стопроцентные. Но кто вообще верит в стопроцентные шансы, братан? Такие вообще существуют ли в природе? Знаешь, я бы сейчас всё отдал за то, чтобы иметь те же шансы, что и у тебя. Вот только — не судьба уже… А ты чего сопли распустил? Руки целы? Ноги целы? Голова всё еще к туловищу прикреплена? Ну, так и чего ж ты скулишь тут, как шавка побитая? Запомни, что я тебе скажу, Серый. На всю жизнь запомни…