— С чайником не спеши, — несется мне вслед. — Я тут еще на полчаса минимум.
Ну, где полчаса, там и час. Полагаю, закончила стрелять Маша по чисто естественным причинам. В смысле — патроны закончились. За это время я успел и Свету с Настей домой отправить, и с Игорем Станиславичем, охранником нашим, что в ночь остается «Полигон» сторожить, парой свежих анекдотов поделился, и чайник вскипятил. Дважды. И даже чай приготовил и чайник-пресс. Маша очень китайский молочный улун* уважает. Да и сам я тоже зеленый чай люблю. Так что закончит она со стрельбой, почистит своего нежно любимого «чижика», и почаевничаем под приятную и неторопливую беседу.
*Молочный улун — сорт китайского зеленого чая с нежным молочно-сливочным привкусом.
Домой Маша сейчас не спешит: нового бойфренда так и не завела почему-то, родителей полторы недели назад на отдых отправила, на Доминикану. В общем, скучным вечер не будет. А потом провожу ее до машины, закрою двери, пожелаю Станиславичу спокойного дежурства перед мониторами и сначала в душ, а после — на боковую. Да, живу я прямо по месту работы. Снимать жилье в Питере — удовольствие при моей зарплате весьма недешевое и накладное, даже если это окраина, вроде Купчино. В Петергофе, Кронштадте или Лебяжьем вышло бы несколько дешевле, но тогда до работы добираться гораздо дольше.
Вот и разрешил мне Иваныч, он же босс, он же полковник пограничных войск ФСБ в отставке Дмитрий Иванович Фоменко, бывший начальник погранзаставы, на которой я честно отдал Родине два года, занять под проживание небольшую комнату на верхнем, техническом этаже комплекса. Мне много не нужно: кровать, душевая кабина и «стиралка», туалет, да микроволновка с холодильником. Если понадобится что-то приготовить — на первом этаже, в кафешке, большая четырехконфорочная электроплита есть. Клиенты там не только кофе с разными «курласанами» заказывают, но и яичницу с беконом на завтрак, и кашу молочную. В обед вполне нормальное комплексное меню имеется, все как у людей: первое-второе, салат и компот. Бизнес-ланч, все дела… Зачем давать заработать на наших проголодавшихся за время тренировки клиентах каким-нибудь конкурентам, если можно еще немного подзаработать самим?
Когда Маша, наконец, закончив «геноцид» ни в чем не повинного картона, постучала в дверь кондейки-«тренерской», в которой днем в свободное время пьют кофе и треплются за жизнь инструкторы «Полигона», я как раз собирался в третий раз ставить чайник.
— Ты не ждал? А я приперлась, — эффектно замерла она на пороге.
— Что значит — не ждал — с укоризной смотрю я на нее. — Тут уже и вода в чайнике остыла, и пряники почти засохли… А тебя все нет и нет. Жестоко это… По отношению к пряникам…
— Придется им еще немного посохнуть, — Маша сверкает безукоризненной белизной зубов. — Мне нужно заняться одним очень грязным делом. Или подсобишь?
— Заранее предупреждаю: расчлененный труп твоего бывшего в лесополосе закапывать не буду! Я все-таки полицейский и даже совсем чуть-чуть росгвардеец, пусть и в прошлом!
— Ой, балабол! — заливисто хохочет она. — Нашел о чем вспомнить!
— О чем? — удивленно заламываю домиком левую бровь.
— Ну, пусть будет «о ком», — совершенно не смущается девушка. — Хотя… Вот пообщалась я тут с нормальными мужчинами: с Иванычем, с тобой, из ребят-стрелков со многими… На вашем фоне мой бывший — именно «что», на «кто» не тянет, и сильно… Так что, поможешь даме с пистолетом? А то мне потом руки отмывать, а у меня…
— А у меня — лапки, — состроив «ми-ми-мишную» рожицу тонким голоском заканчиваю я, глядя на ее ухоженные ладошки, и короткие, но аккуратно (и явно недешево) наманикюреные ногти
— Тьфу на тебя, дурак! Если я сама буду сначала «чижика» чистить, а потом еще и руки отмывать, то когда чай-то пить будем? В полночь? — девушка перешла было в наступление, а потом вдруг резко переменила пластинку. — Ну Сереооож, тебе жалко что ли?
— Ну как я могу отказать молодой и красивой девушке в такой личной, почти интимной просьбе? Только представь: мои сильные, покрытые маслом пальцы будут гладить и ласкать… затвор твоего пистолета…
— Тьфу на тебя два раза! — снова рассмеялась Маша. — Несешь какую-то пошлятину! Затвор он ласкать будет… Хорошо не ствол, это вообще звучит как-то совсем по-гейски…
— И кто теперь пошлит? — строго хмыкаю и осуждающе смотрю я на нее. — Ладно, уболтала, речистая. Но! Чай тогда завариваешь ты.
— Запросто, — легко соглашается Маша. — Где у тебя заварка. О, улун, мой любимый сорт!
— А то я не знаю. Только чайник все-таки еще раз включи…
Пока Маша заваривала, а потом и пила чай под свежие, очень вкусно пахнущие ванилью пряники, я быстро и сноровисто раскидал ее «ЧеЗет» на запчасти и привычными движениями начал приводить его в порядок. Да, от души девушка постреляла, лапы у меня теперь, словно у шахтера или кочегара — ярко-черные, с глянцевым антрацитовым отблеском. Зато пистолет сияет, как новенький.