— Так, — отложил я убранный в кобуру пистолет в сторону, — пойду-ка вымою руки… И горе тебе, о женщина, если к моему возвращению не будет на этом столе стоять для меня пиала душистого чая и поднос с этой божественной выпечкой.
— Чай — легко, а вот по поводу пряников ничего обещать не могу, — из-за набитого рта немного неразборчиво пробурчала Маша. — Слушай, где ты их такие покупаешь, открой тайну?
— Только если ты мне расскажешь, как ты умудряешься их каждый раз в таких количествах жрать и при этом не толстеешь.
— Это страшное «бапское колдунство» и вообще — большой секрет, — задирает нос к потолку девушка.
— Понял, не дурак. Ну, тогда фиг тебе, а не тайна пряников. Будешь их только в гостях получать, в виде поощрения!
— Жестокая сволочь и сатрап! — несется мне вслед.
— Так точно, мэм! — гаркаю я в ответ, прикрывая за собою дверь «тренерской».
Ну, ехидная Машка, может, и ехидная, но исполнительная. По возвращении и чашка моя, слегка парящая, на столе стоит, и даже пряниками она все же поделилась. Аж целых три штуки оставила. Ладно, мне хватит. Опять же, нормальные люди от сладкого полнеют, а я — не Маша, чтоб сладкое и мучное лопать, как не в себя, и при этом умудряться сохранять стройность в талии. Видать, и правда какое-то «колдунство», не иначе. Ведьма! Но красивая.
— А это что за фигня, — киваю я на экран висящей на стене «плазмы».
— Где? — оборачивается девушка. — Ой, не знаю… Только что сериал какой-то шел.
Ага, шел сериал, точно помню, глянул мельком, когда руки мыть уходил. Очередная нашего производства байдовина «типа про полицию». Из тех, от которых настоящие полицейские в истерике бьются и от хохота разогнуться не могут. Зато сейчас на экране здоровенный логотип местного, Питерского телеканала, а поверх него — ничего хорошего не предвещающая надпись: «Мы прерываем вещание для трансляции важного сообщения. Оставайтесь с нами».
— Это вообще что? — Маша скорее озадачена, чем встревожена.
— Военный переворот, — по-идиотски и совершенно невпопад хихикаю я.
— Чего⁈ — глаза у девушки становятся почти как у анимешного персонажа — большие и круглые.
— Хотя, нет. Тогда бы «Лебединое озеро» включили, традиция, — продолжаю нервно хохмить я. — Слушай, прости, это глупая шутка. Но что-то хорошее с таких вот заставок не начинается.
В этот момент заставку на экране сменяет изображения сидящей в студии ведущей, и Маша хватается за пульт.
— … сим свои извинения за причиненные неудобства и предлагаем прослушать экстренное сообщение…
За кадром где-то неподалеку от камеры, что-то гулко, с дребезгом, рухнуло на пол. Ведущая недоуменно вскинула взгляд, явно пытаясь сквозь яркий свет осветительных приборов разглядеть, что происходит. Но профессионализм — прежде всего, и она продолжает.
— Полной информацией о произошедшем наш телеканал на данный момент не располагает, однако достоверно известно о произошедшем буквально несколько минут назад в Москве крупном террористическом акте с применением…
За камерой упало что-то еще, по звуку — явно тяжелое, а потом раздалась громкая и какая-то испуганная матерная тирада.
— Ребята, вы там с ума сошли? Мы в эфире! — на лице ведущей негодование просто крупными буквами написано. — Прошу прощения за технические накладки, уважаемые телезрители. Итак, в Москве произошел террористический акт с применением неустановленного химического, биологического либо психотропного оружия… Обстоятельства в данный момент уточняааа…
Монолог девушки на экране прерывается каким-то диким, нечеловеческим воплем сразу нескольких глоток.
— Вы чего творите⁈ — привстает девушка-диктор. — Мы же в прямом эфире!!! Артем, Саша, что у вас там?
В реальность того, что происходит потом, поверить сложно. С разных сторон камеры в кадр какими-то обезьяньими, дерганными прыжками врываются сразу двое. Они с разбегу сбивают и роняют на пол студии и стойку с ноутбуком, за которой сидит ведущая, и ее саму вместе с небольшим, вроде барного, крутящимся табуретом. А потом… В угол обзора камеры происходящее на полу попадает далеко не полностью, но и того, что видно — хватает за глаза. Эти два… существа… назвать их людьми у меня язык не повернется, буквально рвут зубами в клочья и живьем жрут телеведущую. Та дико визжит и отбивается руками и ногами, но справиться с двумя навалившимися на нее мужиками, да еще и такими агрессивными…Больше всего творящееся на экране напоминает сцену какого-нибудь дешевого слэшера*, из тех, где бутафорская кровь хлещет в потолок и клочья мяса летят прямо в объектив камеры. Вот только с чего бы кому-то разыгрывать сцену из зомби-муви в прямом эфире?