Глава вторая
— Острова Силли! — Хелена пришла в ужас. — Милорд, если вы изволите шутить, то, уверяю вас, эта шутка неуместна! — Она встала и в волнении протянула к нему руку. — Пожалуйста, сэр, не шутите так со мной, скажите, что мы сейчас же вернемся в Сиддлшэм. Мама с братом думают, что я утонула. Представьте себе их страдания. Не будете же вы столь жестоки!
Фиалковые глаза смотрели так умоляюще, что Адам Дарвелл едва не дрогнул, но тут же преодолел минутную слабость. Ему было ясно, что мисс Уайтт не понимает двусмысленности своего положения: неважно, сколько времени она провела с ним наедине, но в глазах света она безнадежно скомпрометирована. А у него имеются собственные важные причины достигнуть порта Хью-Таун на острове Сент-Мэрис к завтрашнему вечеру.
— Я не могу сейчас повернуть обратно, но обязательно отправлю сообщение вашей матушке, и она получит его уже сегодня. Даю вам слово, мисс Уайтт, — он взял ее за руку и слегка пожал.
Хелена выхватила руку и взволнованно воскликнула:
— Сэр, мне кажется, что вы не отдаете отчета в своих словах! Каким образом вы собираетесь послать письмо моей маме, если не желаете причалить к берегу?
У Адама Дарвелла недовольно скривились губы.
— Поверьте мне, мисс Уайтт, я вполне сознаю, в каком затруднительном положении мы оказались. — Он повернулся к двери и тихо добавил: — Вот вы, возможно, этого не понимаете. — Сняв с крюка плащ, он сказал: — Накиньте это. Мы поднимемся на палубу. Сейчас нам повстречается лодка, идущая из Нидлза, — она возвращается в Сиддлшэм, и ее владелец отвезет письмо.
— В таком случае дайте мне перо и бумагу, чтобы я сама написала маме, — потребовала Хелена и вдруг поняла несуразность этого разговора. — Но если лодка направляется в Сиддлшэм, почему я не могу вернуться на ней?
— Я не решусь отправить вас на маленькой рыбацкой лодке в обществе… грубых матросов.
Хелена подозрительно прищурилась.
— Грубых матросов? А может, это контрабандисты, милорд?
— Контрабандисты? — Он зло усмехнулся. — За кого вы меня принимаете, мисс Уайтт?
Хелена не успела ничего ответить, как он вышел и захлопнул дверь.
Она бросила на кровать плащ и опустилась рядом. Господи, мало того, что она едва не умерла, так еще ее спасителем, стал именно этот человек! Адам Дарвелл — вне всякого сомнения, распутник и повеса, а теперь выясняется, что он вполне может быть в заговоре с контрабандистами!
Хелена всю жизнь провела на южном побережье и была наслышана о леденящих душу историях про шайки, которые терроризировали все графство еще во времена ее прадедушки. Сейчас контрабандой занимались не столь ретиво, но и в добропорядочных домах частенько обнаруживали на пороге бочонок бренди в обмен на молчание, когда мимо будут проходить нагруженные лошади. Правда, одно дело — молчать, и совсем другое — самому заниматься незаконной торговлей!
В дверь постучали, и вошел матрос с чернильницей, пером и листом бумаги. Он молча поклонился и ушел. Что ж, по крайней мере, она сможет написать маме и успокоить ее. А бедняжка Джон, должно быть, решил, что сестра утонула и в этом виноват он.
Хелена написала несколько утешительных слов, не упоминая тонущую лодку.
«… пожалуйста, не волнуйся, милая мамочка. Лорд Дарвелл устроил меня со всеми возможными удобствами. У него срочное дело на острове Сент-Мэрис и он не может менять свои планы, но уверяет, что при первой же возможности отправит меня домой. Пожалуйста, передай Джону, что я его люблю. С почтением, твоя дочь Хелена».
Поскольку у нее не было печати, Хелена сложила письмо и четко надписала адрес. Послышались громкие голоса и удар о борт — значит, подошла рыбацкая лодка. Хелена схватила плащ и вскарабкалась по отвесному трапу на палубу. Ее обдало холодным ветром, и она плотнее запахнула полы войлочного плаща.
Адам Дарвелл стоял, опершись на перила, и обменивался шутками с командой лодки. Вдруг он откинул назад голову и расхохотался. Белокурая грива волос забилась на ветру. Ему не хватает только золотой серьги в ухе, чтобы выглядеть настоящим пиратом, подумала Хелена.
Она покраснела оттого, что уставилась на него у всех на глазах, и смущенно опустила голову, но, когда взгляд упал на его гибкую фигуру с крепкими бедрами и загорелыми босыми ногами, ей стало совсем неловко. Хелена никогда раньше не придавала значения мужскому телу. Конечно, она имела представление о его строении, поскольку у них дома имелись классические скульптуры, но одно дело — холодный мрамор, а тут живой человек.