— Наверное, пулемет, дедушка… А люди куда девались?
Дед Бикмуш сообразил, в чем дело, и поспешил к реке, навстречу Мэрдану.
— Ну, сынок, не подумавши поступаешь ты все-таки…
Лодка пристала к берегу. Мэрдан легко выпрыгнул из нее.
— Не беспокойся, отец. Все продумано. На, спрячь это подальше, — сказал он, протягивая деду Бикмушу пулеметные ленты и наган.
Старик взял их дрожащими руками и молча пошел к будке.
Ильсеяр, недоумевая, спросила у отца:
— Папа… а куда ты тех людей подевал?
Мэрдан погладил дочь по щеке:
— Тех?.. Про них я тебе потом расскажу. Иди, вынеси мне котомку.
— Чайку бы попил, папа. Чай вскипел.
— Чай? Что ж, пойдем, выпьем по чашке.
Мэрдан, не заходя в будку, взял через окно из рук Ильсеяр чашку и, обжигаясь, выпил горячего чаю. Потом поднял свою котомку.
— До свиданья, доченька, пожалуй, часа через четыре буду дома, — сказал он и быстро зашагал к берегу, окликнув на ходу старика: — Пойдем, отец. Перевези меня на тот берег.
Дед Бикмуш, вздыхая, пошел за сыном. Ильсеяр кинулась догонять их.
— Папа!.. Папа!..
Мэрдан не откликнулся. Он стоял у самой воды, и глаза его были устремлены далеко, высматривая что-то на Белой.
— Чу, дочка, — шепнул он, не поворачиваясь к Ильсеяр.
— Что там, папа?
— Вон, смотри прямо туда, на излучину, где красный бакен.
Ильсеяр искала глазами, что же так привлекло внимание отца? И вот глаза ее остановились на какой-то медленно движущейся точке. Ильсеяр всмотрелась и закричала звонко, радостно:
— Пароход!..
Появление сейчас парохода на Белой было так же странно, как странен снег в пору полного цветения яблонь.
— Пароход же, папа!.. Наверное, красивый!
— Значит, не ошибся я! — сказал Мэрдан, хмурясь. — Да, пароход. Только радоваться тут, дочка, нечему. Это белые. Против красных едут воевать… Может, он и красивый, да толку что, когда на нем врагов полно.
Глава 6
Пароход
Лето тысяча девятьсот восемнадцатого года на реке Белой было совсем не похоже на прежние, когда пароходы так и сновали по ней вверх и вниз… Бывало, плывут спокойно, словно лебеди, а как поравняются с будкой, коротко загудят. Ильсеяр срывала с головы платок и махала вслед пароходам, провожала их. Пассажиры — все такие нарядные — тоже, бывало, машут ей в ответ платочками с палубы… Капитаны пароходов, привыкшие видеть Ильсеяр на берегу, иногда в шутку приветствовали ее долгим, торжественным гудком. А однажды, когда Ильсеяр с отцом заливала бакены керосином, один капитан бросил ей с парохода огромное яблоко. Не успела Ильсеяр выловить его, как в воду шлепнулось еще одно яблоко. Еще, еще… Потом арбуз… Еще один… Ильсеяр знала, когда этот пароход вернется назад из Уфы, и вышла ему навстречу с большой охапкой самых красивых полевых цветов. Она ждала его на обрыве, там, где пароходы проплывали совсем близко от берега, и бросила цветы капитану.
… Что и говорить, весело было раньше на Белой. Встречаешь пароходы, провожаешь… Сначала показывается золотисто-желтый свет на мачте, потом выплывают огни, зажженные по бокам, — синие, красные. Еще красивее, чем сами огни, их отражения на воде. Вот доносится шум колес, всплески. Пароход плывет, прорезая и вспенивая воду острым своим носом, а к берегу медленно перекатываются волны, волны!..
Нынче же пароходы, можно сказать, и не показывались. Редко-редко когда появится какой. Да и тот проплывет быстро и голоса не подаст. Нет на них и пассажиров, всё солдаты, и ходят они по палубе с ружьями наперевес. Наверху, на капитанском мостике, обязательно стоит пулемет, а возле него офицер и несколько часовых. На крыше тоже полно солдат. Кто сидит, кто лежит… Курят, а некоторые чинят свои гимнастерки.
И этот, наверное, тако-ой же… — протянула Ильсеяр, но тут же весело добавила: — А все-таки пароход! — И, сорвав с головы платок, замахала им, закричала: — Ур-ра, пароход!..
— Пароход-то пароход, дочка, да больно чудно идет он…
— И впрямь…
Вот мелькнул красный огонек и тут же — зеленый. Опять показался красный. И опять зеленый… Значит, пароход заносило из стороны в сторону. Он поворачивал то вправо, то влево, точно искал что-то на воде.
Ильсеяр была удивлена этими странными поворотами. Ничего подобного на ее памяти еще не происходило. Да и Мэрдану, который уже тринадцать лет сторожил эти берега, не случалось видеть такого. Пароход шел зигзагами, не обращая никакого внимания на бакены.
— Папа, зачем он так? — спросила она.
Мэрдан пожал плечами.
— Не пойму, дочка. Ежели сказать, что руль у него не в порядке…