На скорую руку, соорудила три порции омлета и салат из свежих овощей. Прихватив с собой тарелки, мы расположились на сене и дружно протянули уставшие ноги.
— Что-то я о Каменном Истукане ничего не слышал, — прервал всеобщее молчание Виктор.
— И не услышал бы, — поморщившись от одного вида еды, ответила я. Еда выглядела аппетитно, но участившаяся тошнота, стала мне надоедать. Пришлось снова отставить тарелку в сторону и налить в кружку горячего чая, — Это проклятье придумала моя тетушка специально для него.
— Это как? — не понял жующий Йен.
— Восемь-девять лет назад, зима у нас выдалась тяжелая. Деревенские мало обращались за помощью к тете Видане. Мы еле-еле сводили концы с концами. В один день, когда еды почти не осталось, она сгребла последние монеты и поехала закупаться в город. Вернулась ни с чем. Там ее, старушку, нагло обокрали. Туго нам тогда пришлось…недели две на воде сидели. Тетя потом долго не могла простить воришке этого поступка и навела на него необычное проклятье. Причем самое интересное — оно не сразу проявляется, а спустя много лет. Робу повезло, что мы оказались в этих краях проездом, иначе превратился бы в статую и никто не смог ему помочь.
— Его никто снять не сможет?
— Тетя специально завязала его на меня, — дурнота подкатывала все сильнее, — Обряд прощения воришки, могут провести только тетушка и я. Видана в Нави, значит осталась только я.
— Обалдеть! — восхитился Йен, доедая свой омлет, а затем покосился на мою порцию. Я пододвинула ее к нему, парень обрадовался и продолжил жевать.
— Хорошо, с проклятьем разобрались. Откуда ты этого вора знаешь? — продолжил допрос Виктор с непроницаемым лицом, стараясь скрыть за этой маской свою тревогу.
— Это Роб. Росли в одном приюте. Мерзкий тип. Впрочем, люди имеют свойства меняться, только не все и не всегда. Надеюсь, жизнь научит его делиться с другими и больше не распускать кулачищи понапрасну.
Напарники все поняли без объяснений. Очень давно, я рассказывала им про свою жизнь до встречи с тетушкой. Они приходили в ужас, слушая про беспредел, который творился в стенах приюта. Помнится, когда разбойники увозили меня, Роб бежал за кобылой главаря и кричал нам вслед: «Вы не ее должны забрать, а меня! Я вам больше гожусь!». Как в воду глядел. Спустя пару лет жизни с тетей, случайно узнала, что он сбежал из приюта и его ищут за крупную кражу.
Пока разговаривали, мне стало совсем худо. Мужчины заставили меня прилечь и в случае чего — разбудить ближе к полуночи. Я завалилась на душистое сено и уснула.
Заметила такую тенденцию: как только удача поворачивается ко мне приличным местом, то всю малину начинает обламывать появление Халлона. Вот же мерзкий эльф! Знает же, мышь длинноухая, когда для меня особенно важен полный запас энергии. Стоило только погрузиться в сладкую негу, как кукольное лицо моего мучителя растянулось в довольной улыбке. Я пыталась убежать, но ноги будто налились свинцом и не сдвинулись ни на шаг. Он прикоснулся ко мне и кожу словно обожгло огнем…неистовым…всепоглощающим…сила и жизнь утекала из тела, как сухой песок сквозь пальцы. Не выдержав больше этих истязаний, громко закричала.
Открыла глаза я уже в руках Виктора. Он сидел рядом и крепко удерживал мое бренное тело. Паника была настолько сильной, что успокоить меня удалось очень не скоро. Когда я поняла, что нахожусь не на Севере, а по прежнему в сарае с друзьями — тут же перестала вырываться и испуганно прижалась к любимому. Нервная дрожь не прекращалась, а только усиливалась. Внезапно, из глаз полились крупные слезы. Столько довелось испытать от этого эльфа, но сегодняшнее нельзя поставить в ряд с прошлыми явлениями во снах. Все стало совсем иначе — он знает, что мы на середине пути и теперь попытается нам помешать, убив меня. Ему это почти удалось: еще бы чуть-чуть и поминай как эту природную ведьму звали.
— Ты в порядке? — нежно целуя в холодный лоб и волосы, взволнованно спросил Виктор, — Это снова он? Он сделал тебе больно?
— Да, — ответила одним словом на все вопросы и снова захлюпала носом.
Йен налил колодезной воды в кружку и заставил выпить. Он почему-то не стал задавать лишних вопросов: кто или что меня так изводит во время сна, но судя по тревожным лицам обоих — на лбу все и так написано.
— Потерпи немного, рыжик, скоро все закончится. Я обещаю, он поплатится за это.
Я только сильнее прижалась к нему, обнимая руками за шею. Только в его руках мне всегда было спокойно и уютно. Он тот единственный, кого всегда считала своей опорой, защитой от всего плохого.