— Да… — а у самой под ложечкой засосало, — я тут с друзьями. В кафешке сидим…
— Мгу, — перебил меня он, — интересно, это скорее всего ночное кафе?
— Да, пап, но оно уже скоро закрывается…
— Замолчи! — услышала в трубке щелчок и следом, — … ты за кого меня держишь? Ты, что думаешь я дурак? Говори немедленно адрес, за тобой приедет водитель!
— Пап, папочка, прошу не надо водителя я сама доберусь на такси. Сейчас уже вызову…
— Ты, что совсем одурела? — взревел он, — по такси ночами шараёбиться будешь? Триппер еще домой не хватало, чтобы притащила! Адрес назвала, немедленно! Иначе… сам приеду! И тогда не обессудь!
Я не выдержала напора. Впрочем как и всегда. Назвала адрес и отключившись, села на корточки зарыдала в голос.
— Твою мать, Лизка! Ты опять? — тут же рядышком приземлилась Мари.
— Он меня четвертуууует! — сквозь слезы проговорила я, — я трусики не нашла свои! Они в номере остались! Что теперь делать? А вдруг отец узнает, а?
— Блядь, подруга, не кипишуй! Две секунды. Я сейчас вернусь.
Мари вернулась практически тут же.
— Вот держи, — она протягивает мне зажитый кулак.
— Что там? — протягиваю ладонь, и на нее падают красные бикини.
— Они новые, — улыбается Мари, — нужно всегда носить с собой запасные, а то мало ли, что может произойти, — она подмигивает мне, и у меня снова слезы на глаза наворачиваются.
— Ой, крошка прости, я не хотела, — она успокаивающе гладит меня по плечу.
— Да, ладно, не бери в голову, сейчас не это главное, — внутри все трепещет от нехорошего предчувствия нашей с отцом встречи, — мне нужно в душ. Отец за мной машину выслал. Думаю, что скоро уже приедет.
— Слушай, ну он у тебя мудак конечно! — возмутилась Мари, — Он тебя что, до старости выпускать из дома не будет?
— Ох, я не знаю Мари! Мне кажется именно так он и поступит, — не успела я это проговорить, как в руке завибрировал телефон. Глянула на экран, повернула его экраном к подруге. Та, увидев фотку отца, закатила глаза и фыркнув вышла за дверь.
— Да, пап, — обреченно выдохнула я.
— Машина через пять минут будет и по дороге подготовь мне внятный рассказ о том, какого черта ты делала в сауне!!! — рявкнул так, что уши заложило, и мозг в черепной коробке превратился в желе от вибрации.
— Пап, прости… — всхлипнула, но он меня уже не услышал, в трубке были только короткие гудки.
Это конец! Никакой душ мне уже не поможет! Я даже представить боюсь, что отец со мной сделает, если узнает обо всем, что здесь произошло. Я просто боюсь!
Вхожу в квартиру на цыпочках и беззвучно закрываю за собой дверь. Я молюсь только о том, чтобы мне улыбнулась удача, и отец не заметил моего возвращения. Хотя разум не дремлет и, подливая дегтя в мои надежды твердит… что это пустые надежды. Я двигаюсь на ощупь, не включая свет, но мне это не мешает, я с точностью до миллиметра знаю что где стоит…
— Я тебя жду, — в конце коридора, в кабинете отца загорается свет и, я застываю на месте.
Черт! Что же делать?
Страх внутри вспыхнул словно спичка. Сегодня я как никогда боюсь отца. Наверное это потому что чувствую за собой вину от того, что сделала необдуманный поступок!
Первый шаг в сторону кабинета мне дается неимоверно тяжело. Теперь я понимаю тех людей, которых приговаривают к смертной казни. Именно так себя я и чувствовала сейчас… Приговоренной.
— Ты долго еще будешь там копошиться, Лиза? Мне вообще-то еще нужно хотя бы поспать, — его низкий баритон пронизал меня всю. Мурашки холодной толпой прокатились от макушки, приподнимая волосы на затылке, до самых пяток.
— Иду, пап, — голос сорвался на писк.
Кое-как я все таки сумела преодолеть разделяющее меня и кабинет расстояние. Перед тем как показаться отцу провела по волосам и по платью руками, набрала в грудь побольше воздуха и сделала шаг в кабинет и… застываю на пороге, не решаясь сдвинуться с места. Меня будто прибивает к полу взгляд отца. Я не смею на него смотреть дольше секунды, поэтому почти сразу опускаю глаза, иначе он воспримет это как вызов.
— Проходи, — разорвал мои мысли голос отца.
— Пап, давай оставим разговор до завтра, а? — я не поднимаю глаз, но этого и не надо, чтобы почувствовать, как закипает в отце дикая ярость.
— Пока ты живешь в моем доме… пока я обеспечиваю и содержу тебя… ты будешь делать так, как я тебе говорю. Понятно? — с нажимом произносит он.
— Да, пап, — я на подгибающихся ногах захожу в кабинет и … останавливаюсь прямо перед отцом.
— Ты пила? — шумно втягивая воздух, холодно спрашивает он.