Уже в первый час они поднялись довольно высоко. Шагали споро, не отвлекались, и до первых вершин оставалось всего ничего. А за ними — перевал и новый подъём. Рэдмунд смотрел, как густые надутые облака, ставшие внезапно такими близкими — лишь руку протяни! — белоснежным караваном шли через перевал, карабкались за гору по одному, соблюдая очередь. На высоте шестисот метров ещё припекал осенний аль'орн, согревал ноздреватые скалы и теряющую краски растительность, но ветер разносил его жар, не давая тому застояться. Налетал то с востока, где на много миль под ними раскинулся тёмный Шаффиранский лес, то с севера, с золотых полей Йэллубана. Развевал непослушные волосы, трогал накидку, шумел горным эхом в ушах. Ни минуты покоя не ведал этот ветер — и наверняка, лукавый, предупредил всех пташек в округе об их приближении, дав им почуять дух человека.
Своим спокойствием и немногословием на охоте Верховный король напоминал Феруиз, так что Рэдмунду было не привыкать. Он вполне чувствовал себя в своей тарелке и думал о том, что на следующий год стоит выбраться в Тао с сестрой. На несколько дней: поставить палатки, отдохнуть на природе. И, разумеется, как следует поохотиться. Только бы с его новой жизнью в Пэрферитунусе отыскалось для этого время.
Они поднимались всё выше, ступая по каменистой земле и далеко оторвавшись от сопровождающих. Воздух свежел с каждым шагом, его хотелось вдыхать полной грудью, без остановки, пока не начнёт кружиться голова, а потом бежать, не разбирая дороги, и повалиться на землю, и кричать от восторга во всю мощь своих лёгких. Король и сам, возможно, разделял эти настроения, поскольку обернулся к своему спутнику, подмигнул ему и сказал:
— Какой воздух, а!
— У Эрнерборгеримуса есть свои преимущества, ваше величество, — отметил Рэдмунд, — достаточно подняться чуть выше в горы — и вот он, весь остров, как на ладони. Отсюда прекрасно видны все ваши владения.
— Мои ли? — нарочито усомнился король. — Когда перед глазами открывается такая панорама, когда всю землю по дуге горизонта готов объять руками, поневоле задумываешься, что ты здесь не более, чем странник, гость. Ты заявил свои права, или заполучил их в наследство и что же, всё это — твоё. Но оно было здесь задолго до тебя и точно так же останется ещё на века после того, как твой портрет истлеет в Зале предков. Зная это, уже чересчур легкомысленно полагать, что ты здесь хозяин, не так ли?
— Почему бы и нет, ваше величество? — возразил ему Рэдмунд. — Моя мать, киана Фэй, сказала бы, что это как в театре. Главный герой — всегда в центре внимания. Его сопровождают другие, он оказывает на них влияние и сам раскрывается в их окружении. А есть ещё декорации. Герои приходят и уходят, актёры сменяются, а декорации остаются прежними — но никому и в голову не придёт славить их так, как героев.
— Вы бывали в театре, киан Рэдмунд? — спросил его король Дасон. Тот гордо расправил плечи и с улыбкой покачал головой, слегка запрокинув её.
— Ни разу. Но я слышал, как хвалят искусных актёров. А вот чтобы хвалили особенно живописный задник — не доводилось.
— Так что же природа для вас, киан Рэдмунд? Всего лишь декорации?
— Ну… Нет, — смутился он и потуже перетянул ремень заплечного мешка. — Я просто хотел сказать, что мы истинно хозяева… или не хозяева среди людей. Они запоминают своих правителей, чествуют их или порицают. Но не природа. Значит, ориентироваться в таком случае стоит, в первую очередь, на публику. Важно не то, что повелитель назвал себя хозяином гор и равнин, лесов и степей — а то, что это услышали другие и как следует это усвоили. Самим-то степям какое дело до нас? А природу я люблю, — не к месту добавил Рэдмунд и почувствовал себя в этот момент круглым дураком.
— То есть, вы полагаете, что самое главное — это грамотно преподнести себя людям?
— Пожалуй, да, — ответил Рэдмунд. — Так меня учили с детства, но по-настоящему мне довелось в этом убедиться лишь в нынешнем году. Мне пришлось узнать, какова цена репутации и как важно её сохранить.
Поощряемый грамотными и ненавязчивыми наводящими вопросами короля, Рэдмунд постепенно рассказал ему свою историю, поведал о том, как утратил доверие отца и как, плодотворно трудясь, планировал вновь его завоевать.