После обеда почётных гостей проводили в их комнаты, чтобы они отдохнули с дороги, и все в замке вздохнули с облегчением. Всеобщий мандраж улёгся: приём прошёл на высоте, и королевская чета, вроде как, осталась довольна. Киана Вилла в сопровождении слуг прошлась по замку, окинула его хозяйским взглядом и в последний раз убедилась, что всё готово к торжеству. Парадная зала украшена, блюда к банкету заказаны (хотя о банкете ввиду накатившей сытости она и помышлять не желала), о юридической стороне вопроса позаботится канцелярия его величества. Оркестр готов и уже успел как следует показать себя перед обедом, сыграв приветственный марш. Праздничные фейерверки прибыли из Вик-Тони вместе с дорогой кианой Фэй. С досугом, кажется, всё тоже в порядке. Подвенечное платье подоспело с эскортом королевы. «Об остальных туалетах, я надеюсь, гости в состоянии позаботиться сами», — вздохнула она. Сколько хлопот к семидесяти годам… Знала бы — ни за что не согласилась бы взять эту девочку в семью. А, впрочем, кого она обманывала? Не тот был случай, чтобы отказываться. К тому же, несмотря на свои разногласия с Паландорой и её капризы, киана успела по-своему привязаться к девушке и полюбить её. Теперь она была рада видеть, что в её жизни начинался новый этап. Мнение самой Паландоры по этому вопросу, она знала, так и не изменилось, но это уж дело времени.
Спустя час гости собрались вместе и отправились в Пэрфе-Кур, где на главной улице деревенские жители устроили нечто вроде балаганного представления. В небольшом селении, прознав о визите короля, собрался, казалось, весь Пэрферитунус, так что местные пожалели, что им не пришло в голову продавать билеты на спектакль. Зато хозяйки мгновенно подсуетились, нажарили орешков с мёдом и каштанов, наскоро напекли блинов с вареньем, заварили травяной чай и занялись торговать всем этим по умеренным ценам. На сцене выступали фокусники и акробаты, местные силачи, гнущие подковы и в одиночку поднимающие за угол целый сруб, а также актёры, которые разыгрывали сценки из сельской жизни. У каждого нашлась в запасе какая-то своя личная история, связанная с кианой Паландорой, и каждый охотно ею поделился, а деревенские девчата подарили ей гобелен такой тонкой работы, что Балти-Оре устыдилась своего рукоделия, которое она ранее преподнесла королеве Аннеретт. «Но, по крайней мере, я вышила его своими руками впервые в жизни, — успокоила она себя, — а эти умелицы намного опытнее меня». Гобелен изображал четыре сезона и юную киану в образе каждого из них: на зеленеющем лугу, в окружении птиц; в дубовой роще, у полноводного озера; в поле, где созрели хлеба, а одинокий клён полыхал в чистом воздухе и, наконец, с кувшином на голове на заснеженной деревенской улице, в изящных валенках, расшитых синими цветами.
— Какие потрясающие валенки! — заметила Паландора, и девчонки завизжали от радости.
— Мы так и знали, что вам понравится! — и в тот же миг поднесли ей эти самые валенки в натуральную величину, сделанные из первоклассной овечьей шерсти.
— Вот это да! Какие вы молодцы, — похвалила их Паландора, тут же переобулась и сгребла девчат в охапку, крепко обняла.
Катались в санях по заснеженным полям, кидались снежками. Киана Вилла было попыталась прекратить это безобразие на глазах у правителя, но сам Верховный король лихо надел свою расшитую серебром шапку набекрень, выскочил из саней и зачерпнул горсть снега.