— Тебе очень повезло, подруга, — сказала она. — В это время года в оранжереях Йэллубана как раз цветёт и плодоносит апельсин. Мы срезали эту ветку специально для тебя, чтобы ты могла прикрепить её к платью на катреолский манер. Никаких бутафорских цветов, только живые — на счастье.
— Ну надо же, — удивилась киана Фэй, — из бутафорских, значит, будут только фрукты. Я, видите ли, подумала о том же, о чём и вы, достопочтенные Йэло и Балти-Оре, и привезла своей невестке заколки с апельсинами.
Виктонка достала свою шкатулку, в которой обнаружились две длинные заколки для волос, украшенные глиняными листьями и плодами апельсина, фактурными, ярко окрашенными и блестящими на зимнем солнце словно настоящие.
— Виктонская керамика из Диветруя, — пояснила Фэй, — лучшая на Западе! А это — инновация фирмы Лэк, я специально сделала их на заказ. Их новый директор — на редкость обходительный молодой человек, который вошёл в моё положение и уложился в кратчайшие сроки.
— Какая прелесть! — восхитилась Балти-Оре.
— Я подарю тебе одну из них после церемонии, — пообещала Паландора. — В честь нашей дружбы. Если можно, конечно…
— О, разумеется! — воскликнула киана Фэй со своим миловидным акцентом. — Так будет даже лучше, ведь нет ничего сильнее дружбы. Дружбы и любви.
Киана Феруиз этим утром предпочла остаться с женихом в мужской компании.
— Не каждый день твой старший брат женится, — заявила она, — стало быть, я имею полное право провести с ним вместе эти последние минуты и, надеюсь, никто это право оспаривать не вздумает.
— Ещё скажи, что будешь по мне скучать, сестрёнка! — фыркнул Рэдмунд. — Готов поспорить, что, не успею я переехать в Пэрферитунус, как ты займёшь мою комнату и устроишь в ней свой кабинет и штаб-квартиру.
— Уж точно не мемориал в твою честь, — ответила сестра.
На короткий миг после завтрака она, всё же, удалилась к дамам, чтобы вернуться, одетой в чёрные шёлковые шаровары и такой же чёрный топ, на котором цвели золотые и коралловые экзотические бисерные цветы. На ногах у неё красовались сандалии на высокой подошве, повторяющие бисерный рисунок топа, а на плечах — чёрная газовая накидка.
— О, смотрите-ка, летучая мышь! — воскликнул Рэдмунд и тут же схлопотал от отца подзатыльник.
— Почему ты в чёрном? — обратился киан Тоур к дочери.
— А какая разница? — пожала та плечами. — Главное, что не в белом. Этот костюм мне прислали знакомые матери из самого Аракзира, а тут ещё и выдался повод показаться в нём на люди.
— Ну как знаешь…
— Очень удобная, кстати, материя: в таком хоть на праздник, хоть на поле брани.
— Ну да, — усмехнулся Рэдмунд, — поднимать боевой дух товарищей зажигательными танцами.
Он ожидаемо получил ещё один подзатыльник — на сей раз от сестры.
— А вот это я считаю верхом невежливости, — прогремело в дверях, — с самого утра организовывать тайные мужские собрания и даже не пригласить своего повелителя. Я ведь могу заподозрить, что вы затеваете госпереворот.
С этими словами в покои жениха вошёл король Дасон, а вслед за ним — маленький принц, который тут же в изумлении уставился на Феруиз.
— Вы — очень красивая дама, — сказал он неожиданно серьёзным для двухлетнего ребёнка голосом и галантно поклонился, — как воительница с гор Иссит («Ишцзит», — подсказал его отец). Мне рассказывали про них. Они метают огненные диски и ездят на слонах. У вас есть огненный диск?
Феруиз покачала головой.
— Зато у меня есть это, — сказала она, достала из поясных ножен два изогнутых кинжала с золотой чеканкой и протянула их принцу. Тот вежливо оглядел кинжалы. По его взгляду можно было понять, что он рассчитывал хотя бы на слона.
— Я смотрю, у жениха на свадьбе есть свой личный телохранитель, — заметил король. — Киан Рэдмунд, вы оказались куда осмотрительнее меня.
— Это оттого, что вы, в отличие от него, в состоянии сами за себя постоять, ваше величество, — ответила Феруиз, но тут же сочла нужным пояснить, что это была всего лишь шутка. Они с братом частенько друг над другом подтрунивают, не имея в виду ничего оскорбительного.
— Как скажете. Однако, моё чувство времени мне подсказывает, что дело к полудню. Пора бы уже выдвигаться.