— Глядите-ка, синхронно получилось. Не зря тренировался. Вам лучше не знать, — добавил он в ответ на их удивлённые взгляды. — Ну, повернитесь друг к другу. Люди ожидают традиционного завершения церемонии.
По традиции на этом месте следовал поцелуй между новобрачными, и оба по известным причинам колебались. Рэдмунд, добившись юридического заключения сделки, не желал, тем не менее, принуждать свою молодую жену к действиям, которые она пока находила неприемлемыми; Паландора же боролась между желанием задушить его и потребностью расплакаться. «А-а, как говорят в деревне, сгорела скирда сена, гори хоть целое поле, — подумала она. — Зато я стану гердиной».
И, рассудив так, она первая приблизилась к жениху, положила перевязанные лентой руки ему на шею, запрокинула голову и сама поцеловала его. В тот же миг Рэдмунда обдало резким холодом, как будто он одним махом проглотил целый стакан ледяного шербета. У него заболели глаза и середина лба, а кровь в венах, казалось, на мгновение застыла. Но он решил, что сказываются последствия его вчерашнего купания, и не придал этому значения.
«Зато она сама подошла, — с удовлетворением отметил он. — Глядишь, между нами вскорости ещё всё наладится».
Зал разразился аплодисментами, и Верховный король, наконец, развязал ленту на их запястьях и протянул молодожёнам большой чистый лист бумаги и белоснежное гусиное перо.
— Пожалуйте, пишите свои имена. С чистого листа.
— С чистого листа, — ответили жених и невеста и расписались. Лист перекочевал к гостям, где каждый отметился и выразил в письменном виде свои пожелания новой паре. Затем его свернули трубочкой, перевязали той самой лентой с золотыми буквами и вручили жениху на хранение. Король и секретарь в это время завершили оформление необходимых документов.
— А вот теперь, — заметил король, хлопнув в ладоши, — мы, в самом деле, закончили. Точнее, положили начало чему-то новому: новой семье, новой династии гердов и новым историям, которые они поведают Ак'Либусу. Можете от всей души их поздравить.
Гости уже поднялись со своих мест и выстроились в проходе. Каждый из них по очереди подходил к паре и выражал поздравления, добавляя что-то от себя. Поднялся переполох, замелькала череда лиц. Киана Фэй в очередной раз напомнила новобрачным, что ждёт обоих у себя в Виттенгру-на-Отере-и-Ахлау, а егоза Арисса во весь голос интересовалась, сошьют ли ей такое же красивое платье на свадьбу. Но Паландора, несмотря на обилие поздравляющих, заметила, что среди них не хватало одного: Рэя.
«Наверняка запрятался где-нибудь в тёмном углу и плачет от бессилия», — с презрением подумала она. И, надо сказать, не ошибалась.
Глава 32
После церемонии гостей ожидал торжественный банкет, ничуть не уступавший вчерашнему обеду. Ожидания Рэдмунда по части тетеревов полностью себя оправдали. В самый разгар пиршества в столовую незаметно прокрался его младший брат, старательно протирающий покрасневшие глаза. Он сел рядом с матерью и завёл нарочито непринуждённый разговор о виктонской поэзии.
— Ах, да что тебе рассказывать? — жеманно заметила киана Фэй. — Приезжай ко мне погостить. У меня в салоне собирается очень много творческих людей, и поэзия там не умолкает. Даже сама Летьенн из Блуза с тех пор, как она окончательно обосновалась в столице, желанная гостья в моём доме.
Лицо его на миг просветлело.
— Это правда, мама? — спросил он. — Я могу тебя навестить?
— Ну, разумеется, дорогой! Приезжай вместе с братом и его молодой женой. Буду вас ждать.
Паландора прыснула, заметив, как на этой фразе кровь отхлынула от его лица. Рэдмунду показалось, что она поперхнулась, и он осторожно похлопал её по спине.
— Не трогайте меня, пожалуйста, — попросила она.
Гости полушутя сетовали на разнообразие блюд, которые так и хотелось попробовать все, но с точки зрения совместимости продуктов и здорового пищеварения это было бы неосмотрительно. А ведь им ещё предстояло танцевать, поэтому никто не намеревался чересчур наполнять желудок. Первыми трапезу окончили музыканты, которым накрыли отдельный стол. Выпив заодно по чашке бодрящего чаю и передохнув, они вновь взялись за инструменты. Через короткий промежуток времени им велели играть вальс.
Первым полагалось вступить в танец жениху и невесте, но при наличии таких высокопоставленных гостей они уступили своё право первенства королю и королеве, которые вышли на середину залы, галантно поклонились друг другу и тут же закружились по паркету. Вёл, разумеется, король, но королева Аннеретт была дама таких крупных статей и облачилась в такое пышное серебряное платье со множеством широких юбок, что, казалось, она способна снести на своём пути любую преграду и, если чрезмерно увлечётся, может в один момент раскружить короля — тоже, между прочим, весьма представительного мужчину — и отправить его в свободный полёт. Вслед за ними вышли принц и принцесса, которые больше препирались друг с другом и дразнились, чем танцевали, наивно полагая, что этого никто не замечает. Настал черёд и Рэдмунда с Паландорой. В этот момент каждый вспомнил о чем-то своём: Рэдмунд о том летнем дне, когда он вывел на сцену упирающуюся Матью и прошёл с ней два-три тура, прежде чем по невнимательности опрокинуть столик в реку, а Паландора — о вечере в замке Рэдкл, когда юный Рэй рассказывал ей, чем отличается классический виктонский вальс от эскатонского. Эти воспоминания позволили обоим достойно вальсировать, не вызывая подозрений и не тяготясь присутствием друг друга. Постепенно к ним присоединялись и другие пары — Дугис и Йэло, Лесли и Балти-Оре. Тоур и Рэй соперничали за возможность пригласить на танец Фэй, и, в конце концов, молодости пришлось уступить. Феруиз приблизилась к брату и положила руку ему на плечо со снисходительной улыбкой.