— Как-нибудь, в один из этих дней, я загляну к вашему отцу и справлю сапоги, — пообещал Рэдмунд.
— Милости просим! Добрая работа, достойная киана. Украсим их гравировкой и сделаем хорошую скидку.
Её расторопность и отсутствие необходимости лезть за словом в карман всё больше приходились ему по душе.
Музыканты заиграли меж тем военный вальс, и посетители, шурша юбками и роняя стулья, поднялись из-за столов, заспешили на открытую сцену под разноцветными масляными лампами. Первыми на середину вышли почтенные родители юных горе-рыбаков, закружились, понеслись волчком, как единое целое. К ним присоединились остальные, занялись отстукивать нетленные три такта каблуками. Агрис раскланялся, подбросил в воздух последнюю монетку и проворно повёл сразу двух девушек танцевать.
— Присоединимся? — спросил Рэдмунд.
— Ой… — смутилась Матья, — я вальсировать не умею.
— Да чего там уметь? — развязно ответил он. — Этому даже мой брат обучился. Сразу видно: дурацкое дело нехитрое! Пойдёмте, я вам покажу.
Танцевал он, сказать по совести, куда хуже Рэя, несмотря на то, что даже сейчас не упустил свой шанс над ним посмеяться. Аристократов в обязательном порядке обучали классическим танцам, так что сыновья Тоура Рэдкла не стали исключением. Младшему брату это занятие пришлось по душе, его нередко можно было застать даже вне уроков выписывающим па в танцевальном зале. Старший же относился к этому как к очередной досадной рутине, которую просто нужно пережить. Кое-как научился не наступать партнёрам на ноги и не путать шаги, да довольно было с него. Сейчас, однако, он впервые заметил, что от танцев есть хоть какая-то польза. Он наскоро показал Матье основные движения и повёл. Вёл, причём, по какой-то своей траектории, упрямо не желая следовать общепринятому движению против часовой стрелки. Партнёрша легко поддавалась, чего нельзя было сказать о соседних парах, подчас улепётывающих от них, как гуси от дворового пса, вытянув шеи.
«И поделом, — думал он и пьяно ухмылялся, — какая, в сущности, разница».
Впрочем, эта его тактика, не рассчитанная на сопротивление, показала себя хорошо в случае с движущимися объектами, обладающими необходимой быстротой реакции. Что же касалось неодушевлённых предметов, тем приходилось лишь уповать на чудо, и до поры до времени судьба их миловала. Но вот, довальсировав до края площадки, Рэдмунд развернул Матью чуть более резко, чем положено, и та задела крепким бедром угол небольшого стола на две персоны, ныне, по счастливому стечению обстоятельств, пустующего, а оттого не преминувшего накрениться и сбросить своё нехитрое содержимое, задребезжавшее по кромке столешницы, прямо в бурные воды, а потом и самому последовать за ним, сверкнув напоследок беззащитными лакированными ножками. Река шумела, оркестр грохотал, и бесславная гибель стола осталась никем не замечена — кроме, разве что, самих виновников его падения, которые стыдливо хохотнули и поспешили удалиться в противоположный угол.
— Я тебя не сильно ушиб? — спросил Рэдмунд.
— Ой, ну что ты! И не такое переживали, — махнула рукой его спутница. — Даже синяка не останется. Не то что у тех бедолаг, которых ты давеча отделал в «Двух Подковах».
Рэдмунд усмехнулся.
— Так ты, значит, слышала?
— Весь город уж, кажется, слышал, — ответила та. — Говорят, ты задал им жару! И поделом. Больших дураков, чем эти двое, нет во всём Рэди-Калусе. Да и остальным не мешало шею намылить, чтоб не задавались. Жалко, меня там не было.
— Да? Тогда мне тоже жалко. Пойдём дальше танцевать?
— Не стоит, — отмахнулась Матья. — Довольно с нас и сегодняшних разрушений. Давай лучше прогуляемся.
— Как скажешь.
Они ушли, как сказали бы на востоке, по-ундистонски; как уходят жители дукадара Ха'унд: не прощаясь, ни перед кем не отчитываясь и не вполне понимая, для чего вообще приходили. Долго бродили по прямым, как душа праведника, улицам Рэди-Калуса, ловя в отражениях окон отблески догорающего заката и болтая ни о чём. А потом, когда окончательно стемнело, целовались в пустынных переулках, старательно избегая фонарей и зазевавшихся прохожих. Наконец она тихо сказала:
— Чего мы тут прячемся, как два негодяя? Пойдём лучше ко мне, отец давно уже лёг спать.
Сын герда посчитал это достойным завершением вечера.
Глава 9
— Если хочешь увидеться ещё раз, ты знаешь, где меня найти, — сказал Рэдмунд поутру, проснувшись, по привычке, с первыми лучами солнца и разбудив девушку, неловко повернувшись на узкой постели. Матья зевнула, в последний момент прикрыв рот рукой, и добавила: