— Могу, но ещё как пересчитаю, — степенно ответил Налу. — Деньги любят счёт. Поднимемся.
Друзья обогнули трехэтажный дом и по скрипучим дощатым ступеням вскарабкались до самой мансарды. Наклонив голову, переступили порог, причём Налу пришлось чуть ли не согнуться вдвое и втиснуться в узкую дверь на четвереньках, как медведю в берлогу. Рэдмунд вполголоса выругался.
— Не мог подобрать себе квартиру попросторнее? — спросил он.
— Какие все стали умные… А кто мне её оплатит? Может быть, ты? Да я здесь, в сущности, редко бываю, всё больше у своей, в Гончарном. Но у неё муж нынче дома. Что за народ пошёл! В Пэрферитунусе ярмарка в самом разгаре, а этот дома сидит, как сыч. Говорит, чего я туда сунусь со своими горшками и сырцом? У них свои мастера керамисты, почище наших. Да хоть с горшками, хоть без горшков, но совесть-то надо иметь! Не мог уехать хоть на пару дней!
Друзья так и фыркнули: кто бы говорил о совести.
— Да что там… — плюнул Налу и высыпал на стол монеты.
— А вот этот звук я люблю, — признался он. — Звенят, как струны моего сердца. Карлики почтенные. Карл Шестнадцатый, Карл Семнадцатый. Ух ты! Даже Четырнадцатый! Старинная, — заметил он, оглядывая лица императоров Алазара, отчеканенные на золоте.
Насчитав ровно пятьдесят штук и любовно оглядев каждую монетку, он сложил их в кошелёк и туго завязал его.
— Разбогател на тринадцать золотых, — с удовольствием подвёл итог Налу, — за вычетом четырёх медяков, правда. Может, добавите, а? Для ровного счёту.
— Ты уж не мелочись, — попросил его Рэдмунд, — скажи лучше, найдётся у тебя чего поесть?
— Ты что же, объедать меня вздумал? — спросил Налу, насупившись. — Завели моду ходить в гости на пустой желудок.
Тем не менее он распахнул дверцы буфета и достал оттуда копчёной лососины с картофелем и укропом.
— Налетайте, орлы. Оставьте меня без обеда. Нарочно вчера попросил завернуть в ресторане, но так и знал, так и знал, что долго на ней не протяну. Но ничего, вот уберётся этот сыч, пойду в Гончарный. А какие она варит густые супы, закачаешься!
— Отношения, базирующиеся на чистой и безусловной любви, — подмигнул Агрис, принявшись за лососину. — А расскажи-ка нам, Рэдди, куда это тебя вчера как ветром сдуло?
Тот чуть не поперхнулся картофелиной.
— Может, сами догадаетесь, а? — спросил он.
— Да мы-то, собственно говоря, догадались. Чай, не совсем бестолковые. Просто любопытно же, чем дело кончилось.
— Чем надо, — объявил он с довольной ухмылкой, — сапоги заказал.
— Во сколько обошлись? — поинтересовался практичный Налу.
— Для меня недорого, — подмигнул Рэдмунд.
— По твоим намёкам я делаю вывод, что кому-то вчера повезло, — заметил Агрис и вздохнул: — Если бы только мою любовную проблему можно было решить так же просто.
Рэдмунд приятельски хлопнул его по плечу. Сегодня он был в прекрасном настроении.
— Так за чем дело стало, орёл! Говори, кто она, и мы что-нибудь придумаем.
Агрис посмотрел на него с явным недоверием.
— Я лично в этом сомневаюсь. Но, если так хочешь знать, то я скажу, что просто без ума от Феруиз Фэй.
Рэдмунд, отложив вилку, встал из-за стола, подошёл к нему вплотную и посмотрел ему в лицо очень внимательно. Очень-очень внимательно.
— Скажи, любезный Агрис, — начал он деликатно, — тебе нравится мой нос?
Друг смерил его непонимающим взглядом.
— И всё-таки? Нравится? Я могу подарить тебе точно такой же, если ты хоть пальцем притронешься к моей сестре.
Агрис пожал плечами и неловко рассмеялся.
— Я же говорил, что никто мне не сможет помочь. Расслабься, защитник, я не собираюсь проявлять неуважение по отношению к ней.
— Феруиз потрясающая, — добавил Налу. — У тебя нет никаких шансов, приятель.
— Я знаю. Хотя с вашей помощью я мог бы чего-нибудь добиться. Подумай, Рэдмунд, ведь лучше я, чем какой-нибудь проходимец?
— Не лучше, — серьёзно ответил Рэдмунд, хлопнув его по плечу. — Увы, старина, ты такой же проходимец, как и все остальные.
Завершали трапезу приятели молча. Рэдмунд, несмотря на душевный подъём, призадумался. Он знал, что коли Агрис завёл об этом разговор, он не оставит попыток преуспеть в задуманном. Такая у него была манера вести дела: во всём соглашаться с собеседниками, но при этом непреклонно гнуть свою линию. Впрочем, сейчас его это мало волновало.
— Я вот о чём хотел с вами поговорить, — начал он, когда от завтрака остались лишь рыбьи кости да обрывки картофельной шелухи. — Вчера я уже об этом упоминал. В общем, я записываюсь к вам в полк.