Оставалось дождаться киана Тоура. Отца, как это часто бывало, задержали дела, и вернулся он лишь поздней ночью. Наскоро поужинав и выслушав отчёт Феруиз, он одобрительно кивнул головой.
«Расторопная девчушка», — подумал он, как думал всё чаще в последнее время. Он был бы рад назначить её своей преемницей, но тому препятствовали обстоятельства, природу коих он предпочёл бы не раскрывать. И всё же, с Рэдмундом надо было что-то делать. Феруиз настаивала на том, что со временем на смену его упрямству придёт рассудительность, но Тоур видел одно: мальчишка был неуправляем. Годы воспитания и образования шли насмарку, когда своими дерзкими выходками он подрывал доверие к фигуре герда, создававшееся годами.
И киан Тоур, наконец, принял решение. Оно не обещало быть лёгким и правильным, но оставалось единственным доступным.
Он беспокойно провёл эту ночь и, едва замок приготовился встречать новый день, вызвал к себе младшего сына, Рэя.
Глава 2
Рэдмунд был вне себя от ярости.
Полуденный зной лишь распалял это чувство. Мир вокруг раскалился добела, и Рэдмунд был бы весьма не против, когда бы он сгорел ко всем праотцам!
Прошло уже полчаса с того момента, как он вышел из приёмной отца, но время с тех пор для него остановилось, а в ушах продолжали звенеть обрывки их разговора.
А день так хорошо начинался! С первыми лучами солнца Рэдмунд поднялся с постели и, умываясь холодной водой, внимательно рассмотрел вчерашние синяки и царапины. Вместе с застарелыми шрамами и криво сросшимся носом, поломанным ещё в далёком детстве, они придавали ему, как он считал, воинственный вид. С удовольствием потянувшись и взъерошив волосы, он оглядел себя как следует в зеркале. Высокий, крепкий и мускулистый, Рэдмунд выглядел старше своих двадцати лет. Он намеревался отпустить бороду, чтобы казаться ещё более мужественным, но растительность на его лице была на несколько оттенков светлее волос на голове и мужественности добавляла мало. Рэдмунд повернулся левым боком, затем правым, распрямил плечи и выпятил грудь. Полюбовался бицепсами обеих рук и, в целом, остался доволен собой. Накинув тунику, он последовал в тренировочный зал, где, сделав разминку, с не меньшей любовью оглядел свои доспехи, покоившиеся на манекене — начищенные до блеска, сверкавшие золотой чеканкой, стальные, как им и положено быть. Это Феруиз может сколько угодно щеголять своей медью только потому, что она подходит в тон к волосам, но как только дойдёт до дела, её кираса превратится в решето. «Дилетанты!» — усмехнулся Рэдмунд, как видно, запамятовав, что редко когда ему вообще удавалось в спарринге задеть Феруиз. Попробовав на вес копьё, он с видом знатока кивнул, но, всё же, выбрал меч.
«Защищайтесь, почтенный! — обратился он к тренировочному манекену. — А, впрочем, я пощажу вас сегодня, и обрету более достойного соперника в вашем собрате на улице».
С этими словами Рэдмунд вышел на задний двор, вдохнув полной грудью утреннюю свежесть и намереваясь провести здесь по меньшей мере час. Но едва минула половина этого часа, как появился его слуга Фанас с поручением срочно явиться к отцу. Прекрасно зная, о чём пойдёт разговор, Рэдмунд с неохотой оставил манекен, вытер пот со лба и ушёл принять ванну и переодеться. Ну вот, началось!
Что именно началось, однако, он ещё не догадывался.
Отец, как ожидалось, принял его холодно. Он долго хранил молчание, потирая подбородок и глядя ему прямо в лицо.
— Рэдмунд, — начал он наконец, — Рэдмунд Тоур Рэдкл, правитель земель Рэди-Калуса. Я всегда надеялся, что это будет звучать гордо. Нет, я не просто надеялся, я делал всё для того, чтобы это стало явью, с тех самых пор, как я впервые взял тебя на руки и провозгласил своим наследником. Двадцать лет было затрачено на то, чтобы мой сын был достоин этого титула: двадцать лет упорного труда и дисциплины. И что мы имеем в итоге? Мой сын пьёт и дерётся в тавернах, как какой-нибудь хулиган! А я узнаю об этом как бы между прочим, походя, от простых горожан!
Рэдмунд не отвечал. Он ожидал, что рано или поздно Тоуру станет известно о его вчерашней выходке, но не предполагал, что это случится так скоро, а посему не успел подготовиться. Впрочем, кого он обманывал, он никогда не готовился к подобного рода разговорам, считая это пустой тратой времени. В детстве родители могли взывать к его совести, ругать, наказывать, но рано или поздно буря миновала и всё становилось, как прежде, и мир принадлежал лишь ему. А теперь ему двадцать лет — немного поздновато для нотаций, не находите?