Киана прошлась по каждому цеху, и владелец завода с удовольствием рассказал ей обо всех этапах производства. Процесс консервирования сам по себе не был сложным, и секрет крылся в тщательной предварительной подготовке продуктов: сортировке и мытье; в тепловой обработке и герметизации тары. Гигиена была в этом деле превыше всего, и чистота в помещениях царила образцовая.
— Мне, честно говоря, невдомёк, почему консервация — это относительно недавнее изобретение, — признался Дшон. — Единственное, что вызывает трудности, это закупорка банок. В остальном же технология примитивная.
Подписав контракт, Феруиз заметила, что довольно удачно заглянула этой весной в Йэллубан. Но киана не могла не признать, что провела здесь слишком много времени — довольно неплохо и насыщенно, но малопродуктивно. Дома её ждали дела. Масса дел. А она до сих пор не приблизилась к своей основной намеченной цели. Ложась в постель той ночью, она снова задумалась над тем, как узнать наверняка, что твоя подруга — ведьма. Спросить её напрямую и посмотреть на реакцию? Действенно, но тогда дружеским отношениям придёт конец. Спровоцировать её? Создать прецедент? Чтобы она, как та синеглазая киана из Пэрферитунуса, показала себя во всей красе, да ещё при свидетелях? Тогда Феруиз, конечно же, добьётся своего, но понапрасну подставит её и заодно себя.
Пламя свечи на прикроватном столике колыхнулось, щёлкнуло искрой. Наконец её озарило. Всё это время она задавалась не теми вопросами. В действительности вопрос должен был звучать так: как ведьме узнать, что другая женщина — ведьма? Ведь, если вспомнить, ей удалось вывести Паландору на чистую воду лишь постольку, поскольку она сама владела схожими силами.
Пришло время воспользоваться своей интуицией. Взглянуть на старшую сестру по-новому, другими глазами. Феруиз откинула одеяло, поправила подушку и села на кровати. Не мигая уставилась на свечу, жадно впилась взглядом в рыжий огонёк, отметив при этом покалывание и жжение в глазах. Представила перед собой лицо подруги.
«Кто ты такая, Балти-Оре? Покажи мне себя, не таись».
Ничего. Перед кианой была обычная девушка — добрая, мечтательная, с большим и любящим сердцем. Беззлобная и совершенно безобидная. Можно ли было этому верить? Последние дни подтверждали, что да.
«Не все вопросы решаются за одну поездку», — напомнила себе Феруиз. Сейчас ей придётся удовольствоваться тем, что есть, и отправляться домой. Поддерживать связь с новой подругой и быть начеку.
На следующее утро пришла гербовая бумага из столицы, уведомлявшая молодых кианов о том, что они могут беспрепятственно вступить в брак, когда пожелают — точнее, крайне предпочтительно, в даты, оговорённые отдельным списком: как-никак, королю предстояло зарегистрировать их союз, и он тоже должен был выделить время из своего графика.
— В последнюю неделю весны! — выпалил Лесли, едва взглянув на список. Балти-Оре подняла на него глаза.
— Разве мы успеем всё организовать за такое короткое время?
— Успеем. Я больше не намерен ждать, — заявил он. — А то король ещё, чего доброго, передумает.
Такой риск действительно существовал. Балти-Оре и Лесли поставили родителей в известность о своём решении и принялись составлять ответное послание. Но до этого распростились с Феруиз, заручившись её обещанием вернуться к свадьбе. Балти-Оре крепко обнялась с ней на прощание и пожелала ей счастливого пути.
«Даже если она ведьма, — подумала Феруиз напоследок, — это не так уж скверно. Балти-Оре — очень добрая девушка, и не способна причинить никому вреда. Подумать только, она заступилась даже за Сида! После всех огорчений, который он вместе со своей матушкой доставил её семье».
Глава 44
В Пэрферитунусе тем временем принимали нового гостя. Весть о его скором прибытии принес упитанный серый голубок с белыми пятнами, и Паландора про себя окрестила незнакомца серым котом. Надо сказать, прозвище своё он оправдал: явился через три дня на исходе недели и времени суток: в дорожном сером плаще, с белым воротником и с усами, к которым прилагались также бакенбарды и бородка клинышком. Не хватало лишь треугольных ушей и хвоста. А по глазам — чисто кот, с лениво-медовым взглядом и узенькими зрачками. Представился Эйдле, мягко заметив, что имя его нездешнее. Что нынче такое встретишь лишь в дукадаре Ха'унд. Что дукадар — это, «так, с вашего позволения, называемый», синоним королевству, но есть особенности… И поскакал, поскакал на коньке, оседлав интерес. Увлекался историей, стало быть. И географией.
Киана Вилла качала седой головой и вздыхала. Отвечала любезностями, думала думу. Кого подослал им король? Человек он был с виду приличный. У Дасона имелся вкус и чутьё, но киане было бы куда спокойнее, если бы он предварительно спросил её мнение. А Паландора, которая все эти дни сильно волновалась и кого только не воображала на месте своего будущего советника (от древнего сгорбленного старца с крючковатым носом и узловатыми пальцами до подобия Рэдмунда с лицом, изуродованным шрамами и хранящим следы утопления) наконец успокоилась и с любопытством слушала гостя. Что ж, теперь он уже — зло знакомое. И собеседник, как выяснилось, приятный. Могло быть гораздо хуже.
Кот довольно быстро освоился в замке и завоевал симпатии прислуги. Что ни говори, он умел располагать к себе людей. Его выгодно отличало обаяние и умение слушать. Первые дни он провёл, почти не расставаясь с кианой Виллой и споро входя в положение дел региона. Они побывали на торжественном открытии мельниц и пообщались с северными хуторянами, содержавшими лошадей. Те положительно отнеслись к идее с конезаводом, а некоторые признались, что и сами задумывались о чём-то подобном. Эйдле пришло в голову провести на одном из хуторов конную ярмарку и отобрать наиболее перспективные экземпляры. Он оказался страстным лошадником, и вообще проявил к административным делам куда больше рвения, чем сама Паландора. Та, убедившись, что получит титул к двадцати одному году, расслабилась и перестала лезть из кожи вон, чтобы доказать, что достойна его. Коль скоро Эйдле так деятелен — пусть он делает всё сам, хитро рассудила она. Ей так вообще две с половиной недели спустя после его приезда Балти-Оре прислала приглашение на свадьбу, до которой оставалось всего ничего. Требовалось срочно продумать наряд и подарок. И в кои-то веки славно повеселиться, а то конец прошлого года был щедр на трагические события, и она не вполне от них оправилась.
За неделю до того, как выехать в Йэллубан, к ней снова заглянула Паланика.
— Я была в гостях у тиани Первого озера, — сказала она. — Та сообщила мне жуткую новость! Прошлой зимой девушка-элементалист утопила в её озере человека. Бр-р! Вот уже двести лет как мы не слышали об элементалистах. И ни разу — о том, чтобы они убивали людей. Я сразу прибежала сюда, чтобы с тобой поделиться.
— Почему? — спросила Паландора, у которой от таких новостей всё похолодело внутри.
— Ты ведь тоже элементалист, — заявила тиани, — ты управляешь водой. Будь осторожна, Паландора. Другие — такие, как ты — вынашивают дурные планы. Лучше знать об этом заранее.
Паландоре хотелось признаться подруге в содеянном. Рассказать свой секрет хоть кому-нибудь. Но она побоялась разочаровать подругу. Девушка поблагодарила Паланику за предупреждение. Но её слова вновь лишили киану покоя, который она с таким трудом обрела.
Тем же вечером она решила вернуться на озеро. Легла спать пораньше и впервые за долгое время поднялась над своим телом и выскользнула в окно. На озере было тихо и безмятежно. Ветер шептался в его камышах и создавал на воде мелкую рябь. Полосатые рыбёшки плескались в глубинах, а над верхушками сосен и елей мерцали звёзды.
Киана прислонилась к стволу одинокой сосны, у которой она чуть не встретила свой конец от руки Феруиз. Ствол до сих пор был обугленным и мёртвым. Она коснулась воды носком мягкой домашней туфли, которая на её глазах преобразилась: засверкала звёздной синевой и отвердела, словно покрылась льдом. Вся Паландора преобразилась. Увидев в озере своё синеволосое отражение, та горько улыбнулась и позвала тиани.