В первый день осени, когда распахиваются двери школ и университетов, и мир пускает горькую слезу по отзвеневшему альферу, киана Вилла обыкновенно спускалась в Озаланду, чтобы подготовиться вместе с городом встречать Листопад. Этот праздник, знаменующий начало абалтора, даже у экватора так звали — Листопадом, хотя падать, признаться, с вечнозелёных деревьев, кроме шальных обезьян, там было нечему. Его, как и всякое начало сезона, отмечали три дня. Фэрдегор или первый день отводился на подготовку: уборку, банные процедуры, наведение порядка, последний шанс расквитаться, наконец, с делами, оставшимися ещё в лете. Ландегор — уже, собственно, праздничный день. А торфсдегор и так был выходным, отчего гуляния плавно перетекали в него. Так что именно в галвэйдегор, четвёртый день, детишкам приходилось нелегко: после пятинедельных летних каникул с него, как раз, и начинались серьёзные школьные занятия.
В Озаланде Листопад вполне оправдывал своё название: кое-какие из деревьев уже готовились сбросить листья к зиме, а клёны на бульваре Абалтора занимались желтеть и краснеть. Посреди бульвара устанавливалась трибуна, где выступали музыканты, а вдоль него размещались лоточники, продающие дары отступившего лета: цветы, фрукты, овощи. Румяные сладкие дыни. И, конечно же, поделки ремесленников: вышивку, гобелены, посуду, керамические и деревянные изделия, игрушки. По аллеям день-деньской прогуливались фабричные работницы в сопровождении мужей и кавалеров, вели за руку ребятишек и особенно тепло чествовали школьных учителей и наставников. Вечерами устраивались танцы и повсюду играла музыка.
Киана Вилла все последние недели лета места себе не находила. Её воспитанница всерьёз решила свести её с ума. Сначала она самовольно отлучилась из замка в дни ярмарки, никого не предупредив, потом всю неделю старательно делала вид, что работает над архитектурным проектом вместе с юным Рэдклом, но больше хихикала с ним по углам и развлекалась. Теперь же и вовсе пропала, и не давала знать о себе. Могла бы, для приличия, захватить с собой замковых голубей и отправлять весточки — даже этому её нужно было учить. Киана Вилла писала в Рэди-Калус, и киан Тоур ответил ей, что она, в самом деле, гостила у них три дня, а теперь они с Рэем отбыли в неизвестном направлении.
«Ну, что мельниц мне в этом году не видать — очевидно, — решила она. — А вот как быть с самой Паландорой? Её бы повидать хотелось».
А когда к концу недели от неё пришло, наконец, послание, больше похожее на отписку, киана Вилла рассердилась ещё больше. В Озаланду она ехала в скверном настроении. Вокруг гремели оркестры, сыпалась фейерверком палая листва (ребятня нарочно заготовила её загодя, вооружившись граблями и всю неделю старательно прочёсывая газоны), пахло винной рябиной и жареными каштанами. Гердина сдержанно отвечала на приветствия, улыбалась тонкими губами и старалась держать лицо. Добравшись до центральной площади, ступила ногами в мягких туфлях на прогретые камни и скрылась в здании ратуши, где в просторном вестибюле у мраморного фонтана её встретили Рэдмунд и Феруиз — в парадном платье, с не менее парадными лицами и непоколебимой уверенностью в глазах, словно они загодя назначили эту встречу. Впрочем, брат изредка украдкой поглядывал на сестру и хмурился. Если бы это всецело зависело от него, он предпочёл бы явиться без сопровождения.
— Я поеду один в Озаланду, — заявил он двумя сутками ранее. Феруиз оглядела его с недоверием.
— Рэд, ты уверен? На мой взгляд, это рискованный шаг.
— Так я покажу гердине, чего стою сам по себе и на что я способен. Не стоит меня сопровождать, Феруиз. По-хорошему прошу, лучше я разберусь один.
— Ну да, — фыркнула девушка, — с твоими навыками дипломатии ты точно справишься!
— Слушай, — прошипел он, обидевшись на её колкость, — я не для того все эти годы готовился унаследовать земли, чтобы не суметь произвести приятное впечатление на старуху! Пусть это будет мой звёздный час.
— Как бы твой звёздный час не стал твоим часом затмения. «Старуха», — передразнила она, — знает тебя с пелёнок, и обо всех твоих «достоинствах» наслышана. Смотри, заподозрит неладное.
— Неладное в том, что я выполняю за этих остолопов их же работу? Ну, знаешь ли, — Рэдмунд сжал кулаки, — как будто твоё присутствие может чем-то помочь!
— Может. Я, хотя бы, не имею такую сомнительную репутацию. Ты, несомненно, делаешь успехи, но для того, чтобы люди начали воспринимать тебя так, как ты этого заслуживаешь, требуется время. Пойми, ведь для тебя стараюсь. Мы в любом случае скажем, что это была твоя инициатива, и все переговоры вести будешь ты.
Рэдмунд шумно вздохнул и тяжело опустил руки, которые повисли плетьми.
— Я смотрю, от тебя не так просто отделаться. Как хочешь, сестрёнка. У тебя был шанс отпраздновать со всеми Листопад в Рэди-Калусе, выпить виктонской клюквенной шипучки, пожечь костры из сухих листьев и щёлкать с ребятами каштаны, но ты сама выбрала деловую скуку.
— Если для тебя это скука, тяжело тебе будет в статусе герда, — ответила сестра.
Сейчас её слова звенели в ушах. Минуту назад Рэдмунд хандрил, прислонившись к фонтану и, окунув в него руку, рассеянно шлёпал по воде. От шипучки, костров и каштанов он сам бы ох как не отказался. Съездили бы с Налу и Агрисом к истоку Торфяновки, устроили пикник. Вместо этого он был вынужден мотаться вдоль всего восточного притока Заюры, толковать с мэром Вентура о зимних квартирах для строителей, знакомить каменщиков с объёмом работ и делать вид, что внимает наставлениям Феруиз. Только осознание того факта, что сестра действует в его интересах, удерживало его от желания ей нагрубить.
«Вот что, — подумал он, в очередной раз зачерпнув пригоршню воды из фонтана, — найду-ка я себе после вступления в должность толкового помощника. Пусть он сам носится с высунутым языком и согласует проекты. Если мне придется так плотно иметь дело с этим людом и объяснять ему очевидные истины, постоянно натыкаясь на непонимание, я не смогу удержать себя в руках».
Сестра ткнула его локтем в бок.
— Выпрямись и оботри руку. Гердина приехала.
«Последний рывок», — мысленно вздохнул Рэдмунд, уговаривая сам себя.
И вскоре обратился к киане с вышколенной улыбкой, произнёс заготовленное загодя приветствие.
— Ну надо же, какой сюрприз, — удивилась почтенная Вилла. — Юные господа, что привело вас в столь светлый день в Озаланду?
— Что… Или кто, — многозначительно заметил Рэдмунд, стараясь не рассмеяться. Феруиз снова незаметно ткнула его в бок, и он пожалел о своём рвении взять переговоры на себя. Потом собрался с мыслями и в двух словах поведал о том, что подготовка к постройке водяных мельниц у верхнего притока Заюры завершена их совместными усилиями — и в первый галвэйдегор абалтора 840 года (ишь как официально!) бригады приступят к работе.
— Это было непросто, — подытожил он, — но мы справились.
Рэдмунд поклонился и умолк. Пусть лучше сестра расскажет подробности со своей точки зрения. Иначе он наговорит такого… Его подмывало сказать, что мэр Вентура — редкая скотина и оппортунист, сродни телеге, что не поедет, пока её хорошенько не смазать; что каменотёсы их местные своё дело, вроде как, знают, но во всём остальном сказочно бестолковы: им лишь бы хлопать ушами и ждать указаний по любым, даже самым пустяковым вопросам; что пока согласуешь простейшие сроки, тронешься наспех умом: одни настаивают, что не приступят к работе, пока не разгрузят всю партию леса, другие — что не расчистят площадку, не выяснив предварительно и досконально, к которому сроку им требуется окончить работу: чем раньше, тем лучше — для них не ответ. Третьи… нет, этих третьих добро бы самих утопить в Заюре и перемолоть в муку. Но вместо этого Рэдмунд торжественно молчал, изредка кивая и раздувая щёки, а Феруиз деловито отчитывалась об успехах, тасовала документы с ловкостью заядлой картёжницы и была на удивление беспристрастна. Она заверила киану, что бригада в самом деле приступит к работе уже в этот галвэйдегор — если, конечно, достопочтенная хозяйка региона не имеет ничего против. Киана Вилла слушала докладчиков внимательно и думала свою думу. Мельницы её волновали не сильно: это был не горящий проект, и она спокойно могла им заняться сама в грядущем году. Куда важнее ей было увидеть, как с ним справится её подопечная — но та, похоже, себя превзошла, причём отнюдь не в положительном смысле. Переадресовала свою задачу администрации Рэди-Калуса и была такова. Видимо, вообразила, что ей и впредь будет сходить это с рук. Что у Рэдклов нет больше забот, кроме как заниматься её обязанностями. Она сдержанно поблагодарила юных кианов за труд и рассыпалась в извинениях за Паландору.